Александр Солуянов: «Когда человек будет готов все отдать для Родины, в том числе и жизнь, тогда он сможет считать себя русским».

Интервью с Героем Советского Союза, генерал-майором ВДВ, Почётным координатором Движения «Народный Собор» Александром Петровичем Солуяновым.

А.П.: Александр Петрович, говорят, что Вы происходите из донских казаков и у Вас в предках даже сам Платов?

А.С.: Говорят, да. Сейчас я занимаюсь заполнением семейной летописи, которая продается в Сретенском монастыре. Мне нужно установить еще очень много фактов, чтобы это были не просто линии бабушки-дедушки и документы, которые сохранились. Над этим нужно много работать. То, что мои корни оттуда — это точно. Что дед по отцу из казачества – тоже точно. А вот все остальное надо уточнить. Было бы неприятно приписать в биографию что-нибудь недостоверное. Надеюсь, что попозже времени для работы над ней у меня будет достаточно. Я все-таки хочу заполнить семейную летопись. История рода, история семьи – очень большой труд. К этому никогда серьезно не относились в советское время, но это имеет очень большое значение и для личности, для детей, особенно. К сожалению, все очень медленно возрождается. Сопротивление деструктивных сил большое, их армия организованна, очень дисциплинированна в своих действиях и поступках, зачастую мы не просто опаздываем, мы оказываемся слабы в определенных направлениях. К сожалению, на мой взгляд, соотношение сил пока не в нашу пользу.

А.П.: Как Вы оказались в Афганистане?

А.С.: Я окончил рязанское воздушно-десантное училище, командовал парашютно-десантным батальоном в Кировобаде. Воздушно-десантные войска выполняли основные задачи в Афганистане. Поскольку большая часть моих выпускников-офицеров (я был командиром курсантской роты в училище) уже воевала в Афганистане, а мне как воспитателю не положено было быть в стороне, я написал рапорт, который был удовлетворен, и с января 1982 по 1984 год я выполнял задачи в Афганистане.

А.П.: Скажите, какие впечатления остались у Вас от той войны?

Узел противоречий давно назревал на Востоке, в частности в Афганистане. Американцы планировали разместить там ракеты среднего радиуса действия. Они выполнили свой план, это для нас тогда было очень опасно. Поэтому войска наши были введены в Афганистан по просьбе афганского правительства. С одной стороны (я говорю это, как человек, сознательно выбравший профессию офицера), война – это испытание на прочность всего государства. То есть идет проверка: что из себя представляют вооруженные силы, насколько правильна наша внешняя и внутренняя политика, что из себя представляет наше мужское население. Может быть, для некоторых это будет неприятно, особенно для тех, кто считает, что война — это сопли и слезы, но я скажу, что с точки зрения государства, война была нужна для нашего народа в то время, ибо мы должны были на деле показать, что мы являемся великой державой, что мы из себя представляем. Надо отдать должное нашим солдатам и офицерам, они этот экзамен выдержали с честью и достоинством. Все, что в нас было заложено нашими отцами и дедами – великими победителями в той Великой войне, проявилось в Афганистане.

Мы там воевали против представителей различных государств. Там были и французы, и англичане, и китайцы, и американские советники, много было граждан Пакистана. Как представитель воздушно-десантных войск, я скажу, что наши солдаты были на высоте.

Однако уже тогда стало видно, что нам нужно немедленно начинать военную реформу. То, что сейчас происходит в вооруженных силах, близко не тянет военную реформу. Военная реформа – задача государства, военной реформой должен заниматься лично глава государства со всеми министерствами и ведомствами. Министерство обороны на основе боевого и другого опыта является лишь заказчиком того, что необходимо в военной реформе. Если бы военная реформа была у нас проведена именно в государственном масштабе после войны в Афганистане, мы бы не имели сейчас ни локальных конфликтов, ни локальных войн, ни много чего другого. Поэтому в политическом плане кто бы что ни говорил, а война эта была как разрешение мирового противостояния необходима. Другое дело, что некоторые наши ведомства, которые должны отвечать за непроникновение иных иностранных государств на ту территорию, где находятся наши войска, не выполнили этого.

Афганцы были попросту «пушечным мясом». Они не очень хотели воевать, но их заставили это делать. Все встает на свои места по прошествии определенного времени. Если сейчас спросить любого воевавшего афганца, особенно против нас, то ответ будет простой: афганцы считают пребывание русских золотым временем, к русским они претензий не имеют. Как воевали русские десантники в горах – это фантастика, афганцы так воевать не умеют.

Сейчас с увеличивающимся количеством потерь мирного населения от огня американцев, мне кажется, обстановка будет накаляться.

А.П.: Что было бы, если бы наши войска остались в Афганистане?

А.С.: Если бы мы там оставили войска, то потери были бы минимальные. Зато мы бы обезопасили южные границы, у нас не было бы развала СССР, не было бы локальных конфликтов в Чечне, Дагестане и прочего. А главное, у нас не было бы наркотиков. Сейчас от афганского героина мы несем потери намного большие, совершенно несоизмеримые с теми, что мы понесли в войне. Американцы занимаются только одним – выращиванием героина и транзитом его в нашу страну. Это нескрываемая цель, еще один удар по нам и по нашим союзникам.

У нас от наркотиков, спиртного и чего угодно гибнет тихо и незаметно огромное количество молодежи, а мы все стонем: «Лишь бы не было войны!», а война эта ведется по всем направлениям на нашей территории, только никто не хочет этого замечать, думают, что война – только тогда, когда стреляют. Увы, это не так.

Я твердо убежден, что мы выиграли войну в Афганистане. Поспешный вывод войск Горбачевым – еще одно предательство. То же самое сделал он в Восточной Европе, в Германии. Мы добровольно оставили политую потом и кровью землю, не получив ничего взамен, мы разоружили самую мощную группировку на западе, ослабив тем самым наши позиции там. От нас этого никто не ожидал. Мы обрекли на нищету и полуголодное существование огромное количество офицерских семей. Это звенья одной цепи. Предательство господина Горбачева – вывод войск из Германии и Восточной Европы, то же самое – из Афганистана. Только за то, чтобы владеть ситуацией в Восточной Европе, мы положили около 27 миллионов, а в Афганистане – 10 тысяч.

А.П.: Что для Вас как для человека и офицера было самым тяжелым на войне?

А.С.: Самое тяжелое – отвечать за принятые решения, сохранять жизнь солдат и выполнять задачи.

А.П.: Звезду Героя Вам дали «за наибольший результат при наименьших потерях». Выполняя задачу, вы все-таки стремились минимизировать потери или максимально выполнить задачи? Или Вы сочетали это как-то?

А.С.: Для меня всегда был и остается непререкаемым авторитетом и величайшей звездой Александр Васильевич Суворов. Возьмите все его победы, он всегда побеждал не числом, а умением, с молитвой, верой в Бога и верой в своих солдат. Если мы будем хоть чуть-чуть иметь представление о его великом опыте, о его великом полководческом таланте, о его военном наследии, будем понимать, что для нас значил и значит Суворов, для нашего военного умения, то тогда у нас будет очень много побед и очень мало поражений.

По традиции воздушно-десантных войск мы действовали в условиях, когда противника оказывалось всегда гораздо больше, чем наших солдат. Слава Богу, не только мне, но и моим коллегам офицерам удалось сделать так, что мы выполняли все задачи так, что соотношение между тем, что мы сделали, и нашими потерями было в нашу пользу, причем многократно, чем я очень горжусь.

А.П.: Вы выступаете за канонизацию Суворова. Вам удалось добиться каких-то подвижек?

А.С.: Есть определенные сдвиги. Если раньше отдел по канонизации Патриархии был категорически против, то теперь это не так. Как только мы начали собирать подписи, по «пятому» каналу пошли неприятные передачи о семье Суворовых. Но Суворов был абсолютно не виноват в разрыве со своей супругой, и все было сделано по канонам Русской Православной церкви. Я и мои товарищи твердо убеждены, что звезда номер один как полководца Суворова не превзойдена никем. Я не умаляю ни Ушакова, ни кого-либо другого, но мнение мое и моих боевых товарищей однозначно: Суворов достоин канонизации.

Более того, мы делаем это не только по своей воле. Владыка Питирим, как-то на рождественском приеме у Патриарха сказал, что пока жив, будет делать все, чтобы канонизировать А.В.Суворова. Тогда он был практически в одиночестве, не все иерархи его понимали, но он был очень ревностный сторонник канонизации. Перед тем, как ему отойти в мир иной, мы с ним вместе были на Святой земле, и он завещал мне продолжать его дело. «Чем больше сил мы объединим, тем больше у нас получится», – вот благословение владыки Питирима. Я надеюсь, что когда-то это послушание будет исполнено.

А.П.: Скажите, как Вы относитесь к идее введения в армии института военных священников?

А.С.: Очень положительно. Более того, это крайне необходимо. Единственное, к великому сожалению, руководство министерства обороны этого или недопонимает, или боится, но не хочет этого делать. Но многие проблемы дисциплины, духовного кормления, и многие другие вопросы внутреннего состояния наших вооруженных сил были бы решены с помощью священников. У нас огромное количество сподвижников, многие священнослужители пошли в армию, и лучшего воспитателя, лучшего отца для солдата не найдешь. Если бы этот институт по-настоящему заработал, поверьте, вопросы дисциплины, боевой готовности и боевого духа нашей армии были бы решены очень быстро, а не непонятными директивами, пространными направлениями, указаниями и т.д. Наша армия – русская, в русской армии должно быть так, как завещал нам А.В. Суворов. Не надо изобретать велосипед. У нас есть символика, но давайте вспомним не о форме, а о содержании русской армии, что без священника невозможно.

А.П.: Что Вы думаете о нынешней военной реформе?

А.С.: Военная реформа включает очень много аспектов. В моей статье «Помню войну» я четко изложил, что такое военная реформа. То, что сейчас происходит, как я уже говорил, никакого отношения к военной реформе не имеет. Это жесткий эксперимент над нашей армией. Я крайне негативно отношусь к этому.

А.П.: Нескромный вопрос. Ваше мнение о «Народном Соборе»?

А.С.: Я уже давно являюсь православным патриотом, поэтому все наши православные направления, общества мне знакомы. Мне была видна и понятна деятельность крупных патриотических движений. Слава Богу, у вас сейчас идет большая работа с молодежью. Мы как-то сидели с Крупиным на одной из ваших конференций, и он мне сказал «Мне эти ребята приятны». Я согласился с ним.

Однако вам будет не просто. Все наши православные начинания находятся под пристальным вниманием деструктивных сил, и как показала практика, туда внедряют либо провокаторов, либо главой делается человек, имеющий совершенно другие цели, нежели провозглашается очередным нашим движением. Пока противнику это удается. Я бы хотел, чтобы вы избежали этих неприятностей.

А.П.: Как вы оцениваете ближайшее будущее нашей страны?

А.С.: Будущее России в руках Господних. А думаю, мы набрались грехов, как собака блох, так что пока о ближайшем светлом будущем говорить не приходится. Еще раз повторяю, на данный момент противнику удалось сделать очень многое для того, чтобы наши светлые цели были бы просто извращены или дискредитированы, или оболганы. К великому сожалению, состояние нашего общества во всех отношениях оставляет желать лучшего. Это не пессимизм. Но для того, чтобы нам говорить о великой России, о будущем и о многом другом, надо трезво взглянуть на то, что происходит вокруг нас. Только тогда мы сможем сделать что-то, вооружившись не только знаниями, но и умениями, опытом, противостоять и делать то, что от нас зависит. Как говорится, делай, что должно, и будь, что будет.

Господь управит, Господь никогда не оставлял Россию. Мы сейчас находимся в весьма сложном положении во всех отношениях: и политическом, и экономическом, и духовном. Самая большая надежда – на увеличивающееся количество детей, которых причащают сейчас в храмах. За 10 лет произошел огромный скачок, у нас появилось много по-настоящему православных семей, во всяком случае, может быть, они еще не сильно воцерковлены, но детей своих ведут к алтарю на причастие, что главное. Надеюсь также на определенную часть нашей молодежи, верю, что она правильно все оценит. Но больше я надеюсь все-таки на тех, кто еще пока только впитывает это с молоком матери.

А.П.: Скажите, что представляет из себя Российская ассоциация героев?

А.С.: Нашим героям от 95 до 30 лет, поэтому у нас и ветераны ВОВ, и среднее поколение, и совсем молодые, которые пару лет назад получили звезды, некоторые получили орден Св.Георгия – это высокая награда. Это и есть скрепляющее звено для передачи военных традиций и великого духа русской армии, и я надеюсь, что эта задача будет выполняться нашей Ассоциацией. В цели существования ассоциации входит как помощь своим членам, так иведение воспитательной работы с молодежью. У нас есть план мероприятий, в которых принимают участие все, даже наши самые старшие ветераны, которые не пропускают ни одного мероприятия с молодежью. Они в свои 90-95 лет могут встать в 7 утра и поехать на Урок Мужества. Это фантастические люди, которые являются для нас главным примером. Наш самый главный долг, зная, как им больно смотреть на то, что происходит в России с вооруженными силами, – не только их поддержать, но хотя бы частично сделать то, что они самостоятельно не могут. Мы в очень большом долгу перед нашими ветеранами, которые до сих пор за нас работают с молодежью.

А.П.: В одном из Ваших интервью Вы говорили, что Ваша мечта – заслужить звание православного воина.

А.С.: Я верующий человек. Да, мне хотелось бы заслужить звание православного воина. Но не мы определяем, насколько мы православны, это знают ангелы, Господь.

А.П.: А какие качества должны быть присущи православному?

А.С.: Вера – это личное. То, что считаю я, может не подходить другому. У каждого есть духовник, который ему подскажет то, что нужно ему лично. Это не военный устав, это намного глубже. Я не могу давать таких советов другому.

А.П.: Что бы Вы хотели пожелать нашей молодежи, к чему ей стремиться, как ей над собой работать?

А.С.: Молодежи я хотел бы пожелать осознать себя русскими. В России человек должен быть русским не по паспорту. Наша великодержавная идея состоит в том, что одна нация объединяет другие и дает им, а не угнетает и забирает у них. Мы всегда объединяли все малые народы и народности. Я молодежи пожелаю осознать себя русскими без кичливости, без лозунгов, без кулаков, без пещерного и зоологического национализма, а встать на ту высоту в духовном и физическом плане, чтобы соответствовать званию русского человека. Какого бы этноса человек у нас в России ни был, великой наградой для него было написать в паспорте национальность «русский», русский по делам своим, по духу своему…

Очень ослабел наш русский мужчина. Я хочу, чтобы он встал на ноги и был готов все отдать для Родины, в том числе и жизнь. Когда человек будет готов все отдать для Родины, в том числе и жизнь, тогда он сможет считать себя русским.

Беседу вёл координатор «Народного Собора» Артём Перевощиков.