Англичанин со славянской душой
На экраны выходит «Хоббит», экранизация произведения Джона Рональда Руэла Толкиена.
В России автора знаменитой трилогии о Кольце Всевластия и эпоса «Сильмариллион» миллионы читателей полюбили со времени появления первых русских переводов его романов; для многих ценителей жанра фэнтези английский писатель с немецкой фамилией, означающей «храбрый» — почти что земляк. И фамилию его многие склонны произносить не по-писаному «Толкиен», а так, как она и звучит в английском – «Толкин», что вызывает ассоциации с русским словом «толковать». О том, почему соотечественникам так близок английский писатель, размышляют один из родоначальников российского толкинизма, участник первых Хоббитских игрищ, писатель Александр Тутов и журналист Анатолий Беднов.
Анатолий Беднов:— Когда ты познакомился с творчеством Джона Толкиена?
Александр Тутов:— Ещё в школе. Первую изданную в СССР книжку «Хоббит» я прочел в четвертом-пятом классе. Меня позабавило то, что хоббита там нарисовали в образе актера Евгения Леонова. Потом в телевизионном интервью он признался, что да, первого хоббита художник рисовал с него. Жаль, что не стало нашего великого актера, может быть, его образ был бы идеальным для этой роли.
Эта детская приключенческая книжка мне понравилась. А потом уже я наткнулся на первую часть «Властелина колец» («Хранители»), вышедшую в переводе Муравьёва и Кистяковского. Тогда я буквально «завелся», мечтая найти продолжение. Но оно очень долго не выходило.
Не знаю, почему вторую часть издали только лет через девять. Может, из-за того, что в Мордоре усмотрели намек на СССР…
А.Б.:— Тогда Рейган сравнил СССР с Мордором, «центром зла».
А.Т.:— Это совсем не так. В книге просматривается, что Россия – это Гондор. А тема отсутствия короля, который ушёл, пропал – да это же русский «белый царь»! Не зря там славянские имена «Фарамир», «Боромир».
А.Б.:— А бурый маг Радагаст – это же славянское божество Радогост (Радогощ). Он напоминает древнерусского волхва, живущего в ладу с природой, с животными и с деревьями.
Обычно толкиеновскую цивилизацию объясняют так: вот Рохан – это англосаксы, германские племена, Гондор (кельты, дунгарцы) – это осколки каких-то древних народов вроде пиктов. На севере Форохельский залив, там живут тундровые племена наподобие саамов, на востоке – степные кочевники. И только славян в гондорцах почему-то упорно не замечают.
А.Т.:— Это всё не зря, потому что у Толкиена есть примесь славянской крови. Его предки вышли когда-то из Германии, из земли поморских и полабских славян. Поэтому к славянам он всегда относился положительно. И если Саурона он рисует исключительно чёрными красками, то наместник Денетор – фигура, стоящая между добром и злом.
Зря, конечно, тогда запрещали переводить Толкиена…
А.Б.:— Может, как раз потому и запрещали, что узрели в книге монархическую идею. Толкиен же – убежденный монархист-легитимист. Как, кстати, и Говард Лавкрафт, который мечтал снова объединить под властью британской монархии Англию и США. И даже такой авангардный писатель как Юкио Мисима был монархистом. А у нас поныне считается, что монархизм – это что-то дремучее, устаревшее.
А.Т.:— «Властелин колец» – книга очень сильная. Это философия власти и многого другого. Её нужно читать в полном переводе. В книге много смыслов, часть которых была потеряна в фильме. Я его смотрел как красивую иллюстрацию к книге. Потом я увидел полный режиссерский вариант, который был нам недоступен (каждая серия на час с лишним больше); в нём гораздо больше смысла, чем тех в копиях, которые шли в наших кинотеатрах.
А.Б.:— Там выпало немало очень важных эпизодов.
А.Т.:— А в этих эпизодах даётся пояснение многим вопросам, которые возникают при чтении. Надо понимать, что в принципе это христианское произведение, где проблемы добра и зла прописаны очень серьезно. И так получилось, что, увлекшись этим произведением, я познакомился с рядом товарищей, которые меня пригласили на первые «хоббитские игрища», проходившие в Красноярске в 1990 году.
Это была первая всесоюзная ролевая игра. На ней было много серьезных людей. Познакомился я с ожидаемой игрой на свердловском фестивале «Аэлита», а готовил её красноярский клуб «Вечные паруса»: перед первыми «хишками» я поехал в Уфу в лагерь фантастики «Дошелец», где принял участие в первом тогда для меня рыцарском турнире. Фехтованием я занимался и раньше, но одно дело – просто спортивное фехтование, другое дело – рыцарский турнир со всей атрибутикой. Тогда я впервые стал Брасидом, взяв для турнира это имя, а затем на «хоббитских игрищах» капитаном наемников Гондора Брасидом. У меня была в подчинении панцирная пехота.
А.Б.:— А откуда в Гондоре появился греческий герой Брасид?
А.Т.:— Я воспользовался именем спартанского полководца, который когда-то был мне очень интересен. Не ожидал, что это прозвище ко мне прилепится надолго. Мы съездили на первые «хоббитские игрища», где было много народу со всех концов СССР. Там был и Ник Перумов, который потом стал известен своими произведениями, там был Григорий Бондаренко, написавший серию книг о кельтах…
В 1991 году мы проводили игрища в Подмосковье, там тоже было много творческих фигур. С этого и началось ролевое движение; потом многие отошли от толкиенистики, стали проводить ролевые игры по истории средневековой Руси, заниматься реконструкцией.
А.Б.:— Толкиен ведь был лингвист, филолог, он сумел создать языки эльфов, гномов, гондорцев, других народов Средиземья на основе европейских языков, в том числе и славянских.
А.Т.:— На одном из московских митингов мы пересеклись с Максимом Калашниковым, автором книги «Месть орка», про наш возможный ответ НАТО. Я сказал Максиму, что он немножко ошибается: мы не орки, мы – Гондор. И он, в принципе, согласился со мной.
А.Б.:— Мне доводилось читать, что, конструируя язык орков, Толкиен взял за основу древние хурритские языки, родственные современным языкам Кавказа. Если раньше кто-то видел в произведениях Толкиена антисоветчину, то теперь могут приписать ему ксенофобию, нетолерантность, расизм…
А.Т.:— Толкиена обвиняют и в расизме, потому что у него орки и прочие – узкоглазые, с желтой кожей и так далее.
А.Б.:— То же – южные государства Харад, Умбар.
А.Т.:— Умбар туда как раз не входит. Это пиратское государство, которое принадлежало тем же нуменорцам. А после них кто только там не побывал.
А.Б.: – Своего рода Средиземноморье в Средиземье. Или, если хотите, Поморье. Умбар, Умба… Шучу.
А.Т.:— Умбар я всегда буду защищать, потому что мне часто приходилось отыгрывать умбарского короля. И капитана одновременно. Мы создали такой образ: и не черные, и не белые, не за Мордор, и не за эльфов, просто выбирали ситуацию и решали её так, как нам больше нравится. А сравнение с Поморьем – это совсем неплохо…
А.Б.:— Но все-таки Толкиен писал с точки зрения западного человека. У него все темные силы либо на востоке (враждебные племена), либо на юге (Мордор), либо на севере (Ангмар). То есть, это постатлантическая цивилизация, ассоциирующаяся с Западом; затонувший материк Нуменор – аналог Атлантиды.
А.Т.:— Это не совсем правильно. Если брать его произведения, то лик Арды менялся неоднократно. И Саурон, и Мелькор находятся на разных территориях. Он же тоже пришел с Запада, где жил когда-то. И Толкиен вряд ли брал просто так эти прообразы.
А.Б.:— Когда карту Средиземья сравнили с картой Европы, оказалось, что перед нами Европа, какой она была… сто тысяч лет назад: очертания берегов, реки – всё оттуда, из древности. А если взять население Средиземья, то орки напоминают неандертальцев, тролли – каких-то обезьянолюдей вроде снежного человека. Эльфы – некий древний высокоразвитый вид, предшествовавший современному человеку. Ну, а хоббиты… На острове Флорес (Индонезия) найдены останки карликов-полуросликов, которых ученые назвали хоббитами.
Сто тысяч лет назад все эти существа жили рядом. Выходит, что Толкиен предвосхитил открытия в области антропологии, как до него Жозеф Рони-Старший в своей «Борьбе за огонь».
Если же рассуждать в категориях сакральной истории, то Средиземье – это эпоха между гибелью Атлантиды и выходом на сцену истории древних Ариев. Как у Роберта Говарда с его Хайборийской эрой.
А.Т.:— Трудно сказать. Я не думаю, что, если автор придумывает свой мир, он его привязывает к какому-то конкретному историческому эпизоду. Это просто мир, который существует в воображении, и Толкиен его чётко прописал. Другие авторы просто не достигли такого уровня. Дай бог, чтобы такой же славянский мир появился, выжил и достиг определенных успехов.
