Долгий путь к битве при Молодях.

Интервью с организатором военно-исторического фестиваля «Молодинская битва» Петром Алексеевичем Шатайло

Организатор военно-исторического фестиваля «Молодинская битва» Пётр Алексеевич Шатайло дал эксклюзивное интервью координатору «Народного Собора» Денису Тропину. Напоминаем, фестиваль будет проходить с 29 июля по 2 августа, в Московской области около деревни Молоди. С программой фестиваля и схемой проезда можно ознакомиться на сайте www.molodifest.ru

Д.Т.: Как давно Вы занимаетесь реконструкцией, что сподвигло Вас на это?

П.Ш.: Я занимаюсь реконструкцией с 1992 года. Сначала занимался сам, потом познакомился с ученым-этнографом Каримовым, который в свое время очень многому меня научил. Может быть, на меня повлияла семья, которая принадлежит к старинному роду, о котором мне очень много рассказывали. История его известна до XVIII века. Предки по отцу и матери пережили многие приключения, поэтому родителям было, что рассказывать.

Правда, в молодости, когда я начал заниматься реконструкцией, я об этом не думал. Я увлекался электроникой, музыкой. По образованию я – технолог машиностроения, инженер-электронщик.

Д.Т.: Скажите, пожалуйста, кроме битвы при Молодях, какие проекты были у вас?

П.Ш.: Было много проектов. Вообще я участвовал в различных проектах, в оргкомитетах, сам лично организовывал различные маленькие и большие мероприятия. На моем счету 2 международных военно-исторических фестиваля «История Финляндии», которые проходили на месте взорванного в Финскую войну замка. Там было довольно много людей. Мы проехали с группой российских реконструкторов разных эпох по основным городам Финляндии, знакомя их с российской реконструкторской культурой.

Д.Т.: Это в было в новинку для финнов?

П.Ш.: У них есть свои исторические группы, но большей популярностью пользуются викинги. Правительство даже выделило им небольшой остров, где реконструкторы построили деревни викингов и живут там. Грабят ли они кого-нибудь, я не знаю, но на своей ладье они совершили уже 2 кругосветных путешествия.

Д.Т.: В прошлом году у Вас был зимний проект, в чем его суть?

П.Ш.: Изначально была мысль проведения зимних маневров в исторической одежде. Чтобы сделать их интереснее, хотелось привязаться к какому-либо историческому событию. Ближайшим подобным событием на нашей местности была зимняя война между Московской Русью и Великим княжеством Литовским, которая не прекращалась и во время Куликовской битвы. Как сейчас считает ряд ученых, войска Литовского княжества, которые не участвовали в Куликовской битве, но пришли потом туда, вынудили русских поспешно с поля боя отступить и отбили у них часть обозов, часть добычи, отбитой русичами, забрали себе. Дмитрий Донской и другие князья повернули шедшее к Москве войско и принудили князя литовского к миру.

Д.Т.: Расскажите о Вашей нынешней деятельности руководителя, педагога. Как местные власти, администрация относятся к Вашей деятельности, поддерживают ли они Вас?

П.Ш.: Я работаю в основном с молодежью, но ко мне приходят люди и старшего возраста, поэтому приходится работать со всеми. Когда ко мне приходят люди, я не учу их в первую очередь сражаться на мечах, плести кольчуги, – это все вторично, люди этому научатся постепенно, это не быстрое дело. Чтобы сделать нормального бойца из человека, если он хочет заниматься, допустим, историческим фехтованием, потребуется не менее 3-4 лет регулярных тренировок. Я работаю еще и как психолог. Люди приходят совершенно разные, не умеют общаться, не умеют ничего. Бывало, приходили взрослые женщины, не умеющие пришить пуговицу. Если приходят люди, любящие отметить «победу» на поле реконструкции, то такие быстро «завязывают», потому что это лечится боевыми средневековыми европейскими искусствами. Почему европейскими? Потому что сейчас идет массовое изучение восточных искусств: японских, корейских, китайских, вьетнамских, прочих элементов восточной культуры (я как-то был на конкурсе талантов, где из 200 представленных коллективов 170 показывали арабские танцы). Поэтому мы изучаем то, что нам доступно по европейским искусствам. К сожалению, мы не можем так работать по русской боевой культуре, потому что ее нет, но мы работаем по близкой к ней. Тем более, если мы занимаемся реконструкцией Западной Европы, то мы изучаем то, что ближе всего к ней, то есть то, что зафиксировано тамошними источниками, о чем оставили записи мастера, путешественники.

Вкратце о том, как относятся ко мне власти. Я имею какую-то небольшую поддержку, но можно сказать и так, что лучше б не имел такой. Я, слава Богу, пока имею место для занятий с ребятами, хотя боюсь, недолго нам осталось там работать, идет постоянный прессинг по этому делу. После несчастного случая, никак не связанного со мной и моим клубом, администрация обозлилась на все по их меркам «экстремальные» виды досуга, будь то фехтование, стрельба из лука и т.д. Мне официально запретили стрелять из лука. Право у меня есть, а делать я ничего не могу. На каждое действие нужна бумажка, которую нужно подписать в мэрии.

Мы устраивали исторический фестиваль, куда я вложил полуторагодовой семейный и личный бюджет, из долговой ямы мы с женой до сих пор не выбрались. После организации этого фестиваля, придя на работу, я услышал, что педагог фестивали не организовывает, этим занимается начальство района. Есть такая вещь как соперничество между районами, оно очень жесткое.

Д.Т.: К Вам приходят люди совершенно разных возрастов. Существует ли возрастной предел?

П.Ш.: Я стараюсь брать людей в работу от 14 лет и лет до 40. Это та аудитория, с которой я профессионально могу работать. Поддается обучению любая аудитория, но все в разных обстоятельствах, и есть те, кто долго не задерживается. Я никому не мешаю ходить: пусть ходят, делают, что хотят в пределах наших правил. Но я не трачу время на людей, которые все равно уйдут.

Д.Т.: Расскажите про вашу уже реализованную идею по созданию школы европейских средневековых боевых искусств в России?

П.Ш.: Она реализовано в какой-то степени. Мы пробовали это внутри своих клубов и коллективов. Я со своими ребятами отрабатывал программу, потому что это совершенно новое направление. У нас в России, несмотря на очень развитое движение средневековой реконструкции, нет чего-либо похожего. В школе технические требования, процессы обучения – сильно отличаются.

Д.Т.: Велика ли разница между западноевропейскими и русским боевыми искусствами?

П.Ш.: Если брать историю фехтования, то оно от русского ничем не отличалось, хотя бы потому, что использовали одно и то же оружие. Практически оружие на Руси было немецкого производства. Особенно в период татарского ига, когда всех кузнецов и оружейников угнали татары и некому стало делать мечи. Поэтому проще было купить. Меч, как и любой другой инструмент, предполагает определенный способ использования. То есть если немецкий меч, то и техника будет немецкая. Если татарская сабля, то и рубиться ей, скорее всего, будут как татары.

Д.Т.: Теперь самый главный вопрос по реконструкции в Молодях. Как вы пришли к идее создания этого проекта, с какими трудностями столкнулись и что вы ждете от ближайшей реконструкции?

П.Ш.: Шел я к созданию Битвы при Молодях довольно долго. Этот процесс занял несколько лет. У меня есть такая особенность, что я сначала очень многие вещи проговариваю, а потом я их делаю. Вообще, можно сказать, что слова во многом материальны. Поэтому сначала я долго говорю о чем-то, потом беру и делаю это. Вот так вот, я несколько лет говорил о том, что что-то можно сделать в Молодях, какое-нибудь памятное мероприятие, необязательно даже битву. А потом встретился с одним человеком, который меня подтолкнул – это был Александр Нечаев. И я начал действовать, и окунулся в организаторскую работу. Все-таки решил делать это в виде фестиваля, в котором можно проводить самые разные мероприятия, кроме исторической битвы.

А трудности… В прошлом году у меня был трудности административного плана. 11 месяцев с сентября по середину июля ушло на пробитие практически лбом всяческих запретов отдельных товарищей. Мне тогда очень помог автор книги о битве при Молодях, сотрудник управления культуры Чеховского района Алексей Дудин. Он меня поддержал, когда я начал всем этим заниматься. Потом подтянулся Петров Михаил Михайлович, заместитель главы сельского поселения Любучанское. Не могу сказать, что он изначально всерьез меня воспринимал, но это в силу достаточно разных уровней понимания: простой педагог из Подольска и замглавы администрации, все-таки разные должности.

Д.Т.: Скажите, пожалуйста, сколько заявок было в прошлом году?

П.Ш.: Было всего около 60 заявок, из них, наверно, где-то 50 человек приняло участие в битве, а остальные приехали девушки и дети в соответствующих народных костюмах, они в битве участия не принимали.

Д.Т.: А в этом году будет больше участников?

П.Ш.: Да, примерно в два раза. Приезжают достаточно крупные группы, не считая индивидуальных участников. Зачастую занимаются этим один, два человека потому что тема это совсем не развитая. Хотя по эпохе Иван Грозного, материалов масса: замечательная Оружейная палата, отражающая культуру того времени, Патриаршая палата, вообще весь Кремль! Иди и смотри, казалось бы! А на самом деле никто ничего не знает. И в учебнике две строчки про это время – что бы опричнина, все было плохо, все проиграли…

Д.Т.: То есть вы относитесь к личности Ивана Грозного вполне положительно?

П.Ш.: Скажем так, я изучив вопрос более серьезно, отношусь к нему более положительно. Потому что я во много понимаю его теперь как человека, понимаю его действия, понимаю, почему поступал он во многих случаях именно так. Говорят что он жестокий тиран, но факты говорят совсем о другом, и, если сравнить его с тогдашними правителями Европы, то можно сказать – почти ангел. На самом деле он был нормальным правителем своего времени. Учитывая, насколько его травило ближайшее окружение. А опричнина пошла, когда он перестал всем доверять.

Д.Т.: Скажите, пожалуйста, а сколько оружия, лошадей и зрителей вы ожидайте на фестивале в этом году?

П.Ш.: Мы ожидаем до 21 головы специально обученных лошадей. Это лошади, которые снимаются в фильмах, используются в исторических постановках. Потому что лошадь не должна бояться звона мечей, не должна бояться выстрелов пушек. Их специально для этого учат, и занимаются этим несколько лет, поэтому аренда такой лошади стоит дорого. Или надо самому покупать лошадь и заниматься ее воспитанием.

Итак, у нас будет 21 вооруженный всадник, с русской и с татарской стороны. Артиллерии ожидаем до 11 орудий и плюс ручные ружья, мушкеты. Это серьезное очень оружие для того времени. Можно вспомнить чуть более раннюю историю, XV век, когда шведский гарнизон в 200 человек, имея две пушки, шесть лет удерживал крепость.

Д.Т.: В прошлом году, как и в этом, “Народный Собор” помогал в организации мероприятия и мы насчитали около 2000 зрителей в сам момент реконструкции, сколько Вы ожидаете зрителей в этом году?

П.Ш.: Мы полагаем, будет до 6000 зрителей, а сколько придет в реальности, мы предсказать не можем. На это будет влиять погода и другие условия, но мы, конечно, постараемся привести как можно больше людей, чтобы они узнали и об истории Молодинской битвы и посмотрели на фестиваль, и, конечно, мы приглашаем людей в качестве участников, потому что зрителем на таком мероприятии быть не так интересно как участником. И историю лучше почувствовать изнутри. Мы считаем, что не обязательно снаряжаться на воина, если хочется можно всегда одеть свой традиционный, народный, национальный костюм и придти на этот фестиваль. Хоть раз в году почувствовать себя частью своего народа.

Д.Т.: Какие вы видите пути развития движения реконструкторов в ближайшие годы?

П.Ш.: Очень сложный вопрос. Потому что уже подписаны документы по переводу всех дворцов и домов культуры на самоокупаемость. Следовательно, многие исторические клубы, которые пользуются сейчас помещениями каких-то молодежных кружков, скорее всего, потеряют помещения и прекратят свое существование. И произойдет это где-то в ближайший год. Например, в Молоди, во дворец культуры такой приказ уже пришел. Мы тоже готовится к аренде, поэтому думаем над созданием коммерческой школы средневековых боевых искусств, за счет которой сможем поддерживать людей с интересом к истории, а не только желающих подраться.

Д.Т.: Полагаете реконструкторское движение нуждается в поддержке государства?

П.Ш.: Да, оно должно иметь поддержку бюджета, как во всех цивилизованных странах мира. Причем туда вкладываются миллионы долларов. Создаются, так называемые, этнопоселения по разным эпохам, наиболее значимым для каждой страны. Например, в Венгрии очень популярна эпоха заселения. В Германии и Скандинавии популярна эпоха викингов. Целые замки отдают реконструкторам под фестивали и исторические проекты. Я, например, был в живом музее. Что такое живой музей? Музей обычный – это здание с предметами, о которых рассказывают. А живой музей – это когда предметами (конечно, их копиями) пользуются люди, которые в этом музее постоянно живут. То есть реконструкция самих поселений, быта. То есть энтузиасты периодически приезжают туда жить, а люди, которым интересно с этим знакомиться просто смотрят на реальный живой быт. Кто-то там машет саблей, кто-то пашет землю, кто-то седлает лошадь – люди занимаются повседневными делами. Мы планируем в будущем, если будет такая возможность создать такое в Молодях.

Д.Т.: Без помощи государства это невозможно будет сделать?

П.Ш.: Никак. Потому что такие проекты, они, к сожалению, не самоокупаемые. Содержание такого музея составляет запредельную сумму.

Д.Т.: Было очень интересно с вами пообщаться!