Грозный царь грозной эпохи

Пожалуй, ни один русский царь, кроме последнего императора Николая II, не был оклеветан так, как Иоанн IV, более известный под именем Иван Грозный. Не удивительно, что в воображении большинства наших сограждан он предстаёт как кровавый тиран, деспот, а то и вовсе сумасшедший.

Если наговоры на Николая II постепенно развенчиваются, то ложь о первом русском государе, сочинённая западными фальсификаторами времен Ливонской войны, повторенная и приукрашенная Карамзиным, до сих пор живет…

«Наша литература об Иване Грозном представляет иногда удивительные курьёзы. Солидные историки, отличающиеся в других случаях чрезвычайной осмотрительностью, делают решительные выводы, не только не справляясь с фактами, им самим хорошо известными, а даже вопреки им. Умные, богатые знаниями и опытом люди вступают в открытое противоречие с самыми элементарными показаниями здравого смысла; люди, привыкшие общаться с историческими документами, видят в памятниках то, чего там днём с огнём найти нельзя, и отрицают то, что явственно прописано чёрными буквами по белому полю», — так писал публицист и литературный критик второй половины XIX века Н.Михайловский.

Автора же этой статьи всегда удивляло то, как ловко «посткарамзинские» историки делят эпоху правления Ивана Грозного на две части: дескать, сначала царь был «хорошим» – обуздал боярские распри, завоевал Казань, созвал Стоглавый Собор и принял церковный Устав, провёл военную реформу, внедрил систему земского самоуправления. А потом, после продолжительной и опасной болезни царь «испортился», начал лютовать и рубить головы.

Вот и митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычёв), один из обличителей лжи об Иване Грозном писал: «Трудно понять, как после подобных описаний тот же Карамзин мог изобразить дальнейшее царствование Иоанна в виде кровавого безумия, а самого царя рисовать настоящим исчадием ада». Да и не вяжутся подобные ужасы с образом благочестивого православного человека, искренне понимающего сущность своего царского служения, называющего себя «игуменом всея Руси.

Впрочем, противники Ивана Грозного не блещут оригинальностью, и все их обвинения можно свести к следующему: причастность к смерти святителя Филиппа; обвинение в убийстве собственного сына; обвинение в убийстве преп. Корнилия Печерского; многожёнство; деспотический образ правления.

Обвинения государя в убийстве святителя Филиппа восходят воспоминаниям иностранцев И.Таубе и Э.Крузе, сочинениям князя-изменника А.Курбского и так называемому «Соловецкому житию». Все без исключения составители этих документов являлись личными или политическими врагами царя. Из всего огромного количества русских летописей XVI-XVII веков только в двух можно найти намеки на причастность царя Иоанна к смерти святителя Филиппа – это третья Псковская и Мазуринская летописи, составленные спустя десятилетия после описываемых событий.

Мемуары Таубе и Крузе пестрят множеством противоречий и заведомой ложью. Важно учесть то, что в ходе Ливонской войны впервые широко использовались приёмы войны информационной.

Еще один фальсификатор – князь Андрей Курбский. Как источник информации о событиях в России после 1564 года он не достоверен не только в силу своего резко негативного отношения к царю и к России, но и просто потому, что жил на территории другого государства. Мученическая же кончина святителя Филиппа последовала 23 декабря 1569.

«Соловецкое житие» было написано в 1590-х годах века личными врагами святителя Филиппа, которые за клевету на него были царем Иоанном заточены на покаяние в Соловецкий монастырь. Один из ведущих специалистов-историков в этой области, Р.Г.Скрынников указывает, что «авторы его не были очевидцами описываемых событий, но использовали воспоминания живых свидетелей: «старца» Симеона (Семёна Кобылина), бывшего пристава Ф.Колычева и соловецких монахов, ездивших в Москву во время суда над Филиппом».

«Монахи, ездившие в Москву» – это те самые монахи, которые были лжесвидетелями на суде против святителя Филиппа. Святитель Филипп до своего призвания на митрополию царем был игуменом Соловецкой обители. Получается, что изменники из числа братии оклеветали своего настоятеля.

Что до «старца» Семиона, это как раз тот самый пристав Кобылин, которому было поручено охранять жизнь Филлипа в Отрочем монастыре. Именно по причине его халатности (либо непосредственном участии) «святитель неизвестно кем был задушен в своей келье», — так сказано в летописи Отроча монастыря.

Вызывает удивление и то, что согласно летописным источникам и другим документам эпохи, Малюта Скуратов приехал только на третий день, на погребение святителя Филиппа. Более того, инок Григорий (знаменитый опричник имел монашеский сан) был еле живой, так как получил тяжелое ранение в живот на пути в Отроч монастырь. Очевидно, что никакого разговора между святителем и Малютой Скуратовым, а тем более рукоприкладства со стороны последнего не могло быть по объективным причинам.

Подробно повествуя об убийстве святителя Филиппа, составители «Соловецкого жития» сами же уличают себя во лжи, утверждая, что «никто не был свидетелем того, что произошло». Однако перечислены имена главных участников заговора: архиепископ Новгородский Пимен, мечтавший сам занять кафедру митрополита, епископ Суздальский Пафнутий и Филофей Рязанский, а также государев духовник Евстафий Благовещенский.

* * *

Убийство сына – вопрос, казалось бы, ясный. Все видели картину Репина, ярко и натуралистично передающую этот «исторический» эпизод. Но вот митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский, владыка Иоанн (Снычев) утверждает, что различные версии об убийстве царём своего сына голословны и бездоказательны.

В Московском летописце под 7090 годом сказано: «Преставися царевич Иван Иванович». Новгородская четвертая летопись: «Того же (7090) году преставися царевич Иван Иванович на утрени в Слободе…» В Морозовской летописи: «не стало царевича Ивана Ивановича». Во всех этих летописях нет и намека на убийство.

Француз на русской службе Жак Маржерет писал: "Ходит слух, что старшего (сына) он (царь) убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла… и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье».

Но слухи и факты – разные вещи.

В 1963-1965 годах специальная комиссия министерства культуры СССР провела комплексные исследования останков царевича Иоанна. Эксперты установили, что у царевича не было ни черепно-мозговых травм, ни следов крови на волосах. Зато концентрация мышьяка и ртути в останках была запредельной. Вывод однозначен: отравление сулемой. Версия о том, что царевича «лечили ртутными мазями от сифилиса» отпала сама собой: никаких сифилитических изменений (которые поражают кости) ни у Ивана Ивановича, ни у его царственного отца не было, что подтвердил и известный антрополог М.Герасимов.

Кроме того, выяснилось, что тем же ядом, что и царевич, были отравлены: царь Иоанн Васильевич IV; Великая княгиня Елена Глинская, мать Иоанна Васильевича; царица Анастасия Романова, первая жена царя Иоанна; царевна Мария (младенец), дочь Иоанна Васильевича; царевич Иоанн Иоаннович, сын Иоанна Васильевича; царь Феодор Иоаннович, сын Иоанна Васильевича.