Ответ оккультистам

О «тайных знаниях» православных христиан.

Существуют теории, которые говорят о некоем «культовом возбуждении» как признаке грядущих социальных потрясений. В качестве примера приводят процветание агрессивного оккультизма в среде вырождающейся и деморализованной аристократии в королевской Франции в преддверии революции или его процветание в России накануне аналогичных событий. Но есть и другая зависимость: как правило, неортодоксальные религиозные группы начинают успешно завоевывать себе сторонников по мере того, как приходят в упадок основные, традиционные религии.

Крах советской империи и принятые на волне необузданного либерализма законы создали благоприятные условия для распространения на российском духовном пространстве различных культовых новообразований, в том числе и оккультного (сатанинского) толка.

С деятельностью этих культов за время «религиозной свободы» российское общество отчасти уже успело познакомиться. Для многих людей это знакомство обернулось трагедией, ведь едва ли не все оккультные объединения носят тоталитарный характер, имеют четко выраженное деструктивное направление.

Стремительно меняются внешние обстоятельства, меняются сами люди. Мы очень быстро приспосабливаемся к новой реальности, воспринимаем ее как данность. И самое страшное, что в этой гонке остаётся все меньше вещей, способных нас по-настоящему взволновать, вызвать негодование, нравственный протест. Вопрос невиданного доныне засилья оккультизма на русской земле – как раз тот принципиальный вопрос, оставаться равнодушным к которому нельзя.

В книге авторитетного в своих кругах оккультиста Бургона «Свет Египта» есть очень точная мысль, касающаяся, правда, медиумистики, но бесспорно применимая и к сути оккультизма в целом: «Необходимое условие всякого транса или физической медиумичности заключается в пассивности. Самый важный пункт в этих формах – разрушение индивидуальности. Процесс развития этой медиумичности сопровождается разрушением воли человека».

Автор сообщает, что высшей степенью совершенства в оккультной практике является состояние так называемого транса, созерцания самого себя, нечто вроде полной пустоты или самопоглощения. Это напоминает иносказательную модель самоуничтожения, изображаемую в древних книгах в виде змеи, пожирающей свой собственный хвост.

Итак, цель оккультизма – разрушение человеком самого себя.

* * *

Сегодня археологам известен древний памятник, так называемая аккадская печать, которая представляет собой цилиндр, посередине которого изображено дерево с семью ветвями и двумя плодами. По сторонам дерева сидят два человека с протянутыми руками, судя по головным уборам, мужчина и женщина. Сзади женщины изображен поднявшийся змей. Это древнее изображение греха наших праотцов.

Змей обещал открыть некое «тайное знание», с помощью которого они станут могущественными, словно боги. «В день, в который вы вкусите их (запретные плоды), откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло», — вот что сказал первым людям наученный дьяволом змей.

Но что за «тайные знания» мог искуситель предложить людям? Не здесь ли подвох? Ведь уже изначально человек был призван Богом к высшему и совершеннейшему из венцов, к богоподобию.

Сатана лгал. Он внушил Еве, будто плоды сами по себе обладают сверхъестественной силой, способной сделать человека равным Богу, что усилий к стяжанию блаженной любви прилагать вовсе не нужно, но следует только лишь получить удовольствие от вкушения запретного.

Так, если до грехопадения человек пребывал в особом блаженном состоянии теснейшего внутреннего богообщения, то с грехопадением в мир вошла смерть, был запущен злокачественный процесс необратимого распада, приостановить который оказалось возможным только путём постоянного сопротивления злу.

Ошибка первых людей заключалась в том, что на райское древо они начали смотреть, не как на предмет духовного делания, но как на таинственный талисман, магический фетиш.

С тех самых пор обольщённых сатаной, лишенных воли и ленивых до возделывания собственных душ людей охватила горячка поиска пресловутых «тайных знаний». Что ж, таков корень проблемы. Феномен уничтожения человеком самого себя, как основа всякой оккультной практики, имеет вполне объяснимую природу.

* * *

Цель падших духов никогда не отличалась оригинальностью. Доказать Творцу Его несостоятельность – вот предел их мечтаний. А поскольку человек – венец творения Божия, то, что совершенно логично, именно человек больше всего и раздражает бесов. Слишком много Бог дал людям, слишком уж возлюбил. Вот и знаменитый герой Достоевского рассуждал о Богом данной человеку широте, о том, как под непосильным грузом ответственности «быть человеком», и малодушно грозился его «сузить».

Несмотря на крайний эклектизм оккультных учений, в их основе всегда можно обнаружить вырванную из общего контекста, по-своему домысленную, но всё-таки именно индийскую религиозную традицию. Почему так? А дело, как всегда, в любви…

Согласно восточно-христианскому учению, именно любовь устанавливает особую сакральную связь человека с Богом, человека с ближним, человека со всем миром. Христианская любовь есть непостижимая связь одной индивидуальной глубины с другою, она – божественный незримый мост над двумя таинственными безднами.

В индийском учении всё наоборот: любовью соединены не два индивидуальных начала, но любовь есть утверждение тождества двух одинаково страдающих самостей. Индийская религиозно-философская школа говорит: ты есть я, и потому я тебя люблю и жалею. Христианство же проповедует: ты не есть я, но я люблю тебя и жалею. Различие это огромно.

Даже такая схема показывает, что наиболее привлекательным для оккультистов оказался момент уничтожения личностного начала в человеке. Сочинителям «новых религий», таким образом, представилась уникальная возможность, дописав на свой вкус и лад древнеиндийские атеистические тексты, не то что «сузить» человека, как о том мечтал герой Достоевского, а просто растереть его в ничто…

Крестное страдание Христа открыло в человеке новую способность – определить себя как образ и подобие Божие. Христианство обнажило очевидный тезис всех антихристианских философий и языческих учений, с точки зрения которых человек являлся лишь частью природы и представляет собой «микрокосм».

Вбирая всё, что есть в мире, человек несет в себе ещё и то, чего весь мир вместить не может и чего не имеет: образ Божий. Человек возвышается над миром потому, что не всё в человеке объяснимо законами того мироздания, в которое погружено тело. Не стоит упрощать, ибо не все в нас родом из мира сего, а потому не все имеет общую с ним судьбу.

«Природа смертна, — писал английский богослов Клайв Льюис, — мы её переживём. Когда погаснут все солнца, каждый из нас будет жить». И далее: «Церковь переживет вселенную… Мы сохраним в вечности свою сущность, вспоминая галактики, словно старые сказки».

А Николай Бердяев, полемизируя с марксистами, замечал, что человек не есть часть общества; напротив, для христианина общество – частица человека. Даже Герцен с его либеральной философией оставил строки об уготованной Богом человеку высоте: «Лицо человека, потерянное в гражданских отношениях древнего мира, выросло до какой-то недосягаемой высоты, искупленное Словом Божиим. Личность христианина стала выше сборной личности города; ей открылось все бесконечное достоинство её – Евангелие торжественно огласило права человека, и люди впервые услышали, что они такое. Как было не перемениться всему!»

Но возможно ли, что услышав спасительное слово два с лишним тысячелетия назад, осчастливленное человечество по прошествии лет вдруг напрочь оглохло? Современный человек не слышит ничего, кроме самого себя, не видит ничего, кроме самого себя, не хочет служить никому, кроме как самому себя. Доведенный до крайности эгоизм – есть уже сатанизм.

* * *

Рассматривая проблему антропологического противостояния Востока и Запада, крупный православный богослов современности В.Н.Лосский писал, что христианская антропология не только утверждает нетождественность понятий личности и индивида, но заявляет об их противоположности. Личность богоподобна, индивид лишён богоподобия, замкнут лишь на самом себе, на своём эго.

Все оккультные сатанинские учения взращивают в человеке именно индивида. Эпидемия уже ставшего нормой индивидуализма, отсутствие в человеке жертвенности, желания бескорыстно служить ближнему, вездесущее стремление к комфортной жизни и удовлетворению своих потребностей, — все эти явления стали сегодня для нас привычны, не вызывают даже смущения, тогда как являют собой очевидные признаки удаления человека от Творца. Так что ж говорить о крайностях сатанизма – страшных культах, жертвоприношениях, беснованиях, когда его идеология уже «вышла на улицы», проникла в наши будни, завладела умами.

Представление о человеческой личности, характеризующее каждого человека как существо уникальное, совершенно ни с чем не сравнимое, дало нам именно христианское богословие. Философия древнего мира знала только человеческие индивиды.

Всё человечество – это единая природа, как если бы это был Адам, из которого все и произошли. Воссоединение людей на основе общей природы, возвращение к единому телу Адама осуществляется в соборной Апостольской Церкви и только через Христа. Согласно соборному мышлению христиан, человек постоянно находится в единении «со всеми святыми», а посредством их – в единении с Богом.

Однако люди слабо чувствуют природное единение со всем человечеством: чем сильнее грехопадение, тем неуловимее единство, недосягаемее соборное начало, тем острее каждый ощущает свою индивидуальную эгоцентричную природу, гордую самодостаточность, независимость от всех и от вся, трагическую отдалённость от Бога.

Последним звонком совести угасающей Европы на рубеже веков стала потребность в некоем «спасительном идеале». Но, увы, идеалом стал не Христос, но очередной идол, «сверхчеловек», в поисках которого блуждали, водимые бесами, горе-мыслители, лже-идеологи, тираны-вожди и недоделанные «человекобоги» Запада.

Итогом дробления западного общества стало духовное истощение, а сегодня это уже самая настоящая агония, отражающаяся в расцвете всевозможных оккультных практик, сектантской истерии и откровенного сатанизма.

* * *

Крестная жертва Христа открыла перед каждым из людей уникальную способность, являющую собой бесценный и поистине царский дар – способность быть причастным к божественной любви. Здесь подразумевается сверхъестественная (в полном значении этого слова) способность существа «любить кого-то больше собственной своей природы, больше собственной жизни. Таким образом, личность, этот образ Божий в человеке и есть свобода человека по отношению к своей природе…

Что значит победить собственное эго, что значит оказаться над своей собственной природой? Не это ли и есть самая сокровенная и сакральная «сверхспособность» человека, которая воистину больше всех даров Святого Духа: больше даров откровения – мудрости, знания, умения различать духов; даров вспоможения – веры, чудес и исцеления; даров управления – пророчества, говорения на иных языках и их толкования.

Такова непостижимая высота дарованной человеку божественной любви. Таково «тайное знание» христиан…

Мария Мономенова

Специально для газеты «Новое поколение»