Радиус Действия: Александр Семенюк о Никите Михалкове и Ларсе фон Триере

Московское отделение «Народного Собора» запускает новый проект.

Дорогие друзья!

Московское отделение региональное Общероссийского общественного движения «Народный Собор» радо представить вам наш новый проект – «Радиус Действия». В рамках этого проекта будут проводиться беседы с известными национально мыслящими деятелями России – теоретиками и практиками. Видеозаписи этих бесед мы будем публиковать на нашем сайте.

Сегодня мы представляем вам беседу с киноведом Александром Григорьевичем Семенюком. Речь пойдет о тенденциях в мировом и российском кино, выдвижении на премию «Оскар» фильма «Цитадель» Н. Михалкова, о фильме Ларса фон Триера «Меланхолия» и скандальном признании последнего в симпатии к Адольфу Гитлеру.

Ниже мы представляем текстовую версию интервью.

НС: В гостях у «Народного Собора» киновед — Александр Григорьевич Семенюк. Александр Григорьевич, какие тенденции можно отметить в этом году?
А.С.: Обычно, тенденции в кино проявляют фестивали. Это своеобразный “праздник кино”, соединяющий последние фильмы из разных стран, которые проявляют мировые тенденции. Я был в этом году на Московском кинофестивале. Раньше на таких мероприятиях транслировались фильмы, которые демонстрировали образ старения Мира, старения Европы. Сюжеты были о стариках, о больных людях. Сейчас Московский кинофестиваль показал тенденцию умирания, смерти Мира. Завершал фестиваль соответствующий фильм Ларса фон Триера “Меланхолия”, в котором планета Меланхолия столкнулась с Землей.

НС: Давай на нем остановимся поподробнее. “Меланхолия” это фильм-катастрофа. Что он нам показывает, гибель культуры старой Европы, всего Мира?
А.С.: Да, он рассказывает о гибели старой гуманистической христианской цивилизации, человечества, возьмем шире — всего сущего. На смену этой гибели не приходит инобытие, новая жизнь. Триер показывает, что не существует бессмертия души. После этой гибели не будет ни Бога, ни дьявола, ни человека, ни бытия.

НС: Эта тема для современности актуальна, вы так не находите?
А.С.: Похожие тенденции были заявлены и раньше. Достаточно вспомнить Фукуяму, Хантингтона. Такие мысли давно транслируются, в данном случае они иллюстрированы этим фильмом.

НС: Известно, что Триер высказывался о своих симпатиях к Гитлеру, что вызвало скандал на Каннском фестивале. Как вы считаете, режиссеру позволительно делать такие заявления? Правомерно ли отреагировала администрация фестиваля, сделав его персоной нон-грата или она должна была закрыть глаза на данный поступок?
А.С.: С одной стороны это эпатаж, самореклама. Ларс фон Триер, который много лет ходил в синагогу, воспитывался отчимом-иудеем, прекрасно знает, что подобные вещи безнаказанно не проходят, тем более на таких международных форумах. С другой стороны, если рассматривать вопрос более широко, обращает на себя внимание, опять же, с точки зрения тенденции, что и зачем он сказал.
В его фильме наступает конец жизни на Земле. Но как это происходит? Ведь существует христианская картина мира по Иоанну Богослову, в которой сказано, что после второго пришествия будет новая земля, новое небо и новый человек. Наступит инобытие. Т.е. конца жизни не будет. Будет лишь смена форм этой жизни. По Ларсу фон Триеру никакого инобытия наступить не должно. После смерти на Земле наступит абсолютное ничто. Эта мысль смыкается с идеологией гностиков. С идеологией постмодернизма, в которой говорится, что наш Творец не творец всего сущего, а лишь тоже часть творения. Потому что в христианской картине мира зло носит не абсолютный характер, носитель зла – дьявол – будет в конце концов низвергнут во второе пришествие.
Здесь же, в той концепции, которую предлагает Триер и люди, которые её активно продвигают в последние годы, десятилетия, на самом деле никакого инобытия не будет и дьявол не будет повержен, наступает абсолютное ничто, зло, в котором Творец гораздо меньше этого зла. В лучшем случае равен ему. Соответственно, никакого наказания грешников и никакого ниспровержения дьявола не состоится, наоборот, весь тварный мир вместе с Творцом уйдёт в ничто. Эта картина мира не даёт человеку утешения, надежды на покаяние и на вечную жизнь души. В этом смысле идеология, которую транслирует Ларс фон Триер, конечно же, смыкается с идеологией гитлеризма. Не случаен же черный цвет СС-вской формы, неслучайно мистическое учение о вечном холоде, которое противопоставлялось солнцу, вечной жизни. Свастика неслучайно смотрит в другую сторону, нежели солнцеворот. Гитлер был проводником этой гностической идеологии, отрицания бытия, отрицания пришествия Христа, отрицания возрождения человека к новой жизни. Поэтому заявления Триера о том, что он симпатизирует фашизму, абсолютно адекватны и правдивы в этом плане.
Происходит смена эпох. Политики, культурологи, деятели, вроде Триера, утверждают, что христианская картина мира изжила себя, на смену ей движется постмодернистская.

НС: В последнее время очень модно показывать стереокинематограф, 3-D фильмы. Как вы думаете, это временное явление или тенденция?
А.С.: К художественному, образному языку кино это техническое изобретение объемного изображения не имеет никакого отношения. Это скорее технический приём, который обогатит слайдовую фотосъемку, такое фотоукрашательство. Потому что образность, поэтика, эстетика кино не нуждается в подпорках, ходулях. Для того, чтобы показать объемность изображения, пространственную глубину, чтобы показать через киноизображение образ, не нужна иллюзорная объёмность, для этого существует множество средств: от освещения до оптики. Без 3-D как обходились, так и обходятся.
Кроме того, ведь существуют побочные эффекты в восприятии 3-D изображения: происходят отрицательные процессы в мозге, особенно для детей, болят глаза. Если человек не может спокойно, естественно воспринимать кино, если это отторгается на уровне физиологии, то, как же за этим может быть будущее? Нет, это скорее внешний украшательский прием, боковая ветвь в технологическом развитии кино. Очередной прием собрать кассу, привлечь зрителей.

НС: Хотелось бы поговорить о конфликте между Меньшовым и Михалковым, а так же о фильме “Утомленные солнцем — 2: Цитадель”, который выдвигается на “Оскар”.
А.С.: Этот конфликт, который средства массовой информации отразили как конфликт между режиссерами, на самом деле проявление более глубокого разногласия, который содержится в отечественном кинематографе. За ним кроется гораздо большее. Давайте в этом попытаемся разобраться.
По сути, Меньшов абсолютно прав. Творение Михалкова провалилось в прокате, по нему была неоднозначная и часто отрицательная критика. Фильм в сюжетном смысле не является завершенным кинопроизведением, его, конечно же, нельзя представлять на международную премию “Оскар”.
С другой стороны, рассмотрим, за что вручается премия “Оскар” и почему Михалков так хочет ее заполучить. Это, прежде всего, политическая награда, которая дается за продвижение тех или иных идей, оформленных в виде фильма. Премия является стимулом, поскольку она абсолютизируется, а в глазах политика, общественного деятеля и простого обывателя фильм, получивший “Оскара” является неким эталоном. На самом деле это не так. Конечно, “Оскар” не дается за фильмы, снятые плохо в профессиональном смысле. Но он вручается за определенный идеологический посыл. Идеология эта – глобалистская, американская. Так зачем же рвется туда Никита Сергеевич?
Он бежит впереди десталинизаторов. Фильм не столько направлен против Сталина, сколько отрицает ту матрицу русской, советской культуры из которой вызревает дух народа, нации, государства. Любой историк скажет, что такого эпизода, когда Сталин посылает на смерть тысячи безоружных людей специально, чтобы они погибли, и это стало острасткой, предупреждением для тех, кто не пошел на фронт, не было. Это уже антиисторично.
Михалков заявляет свой фильм как эпическое полотно. Эпос — повествование о трагических и величественных страницах в истории того или иного государства. Этот рассказ показан с космической, надличностной точки зрения, где все заостренно, все возвышенно.
В начале фильма мы видим, что камера показывает комара, который обозревает мир. Эпический взгляд Никиты Сергеевича превращается во взгляд комара, который видит историю Великой Отечественной войны. Фильм заканчивается тем, что тот же комар садится на оптику немецкого снайпера, он пытается его согнать, роняет лампу, начинается пожар, огонь проникает в пороховые погреба и вся цитадель взрывается. То есть ни героизм народа, ни мудрость полководцев, ни человеческие усилия страны привели к победе в этой войне, а случайность. Получается, комар спас этих безоружных людей, иначе они бы погибли в результате “бесчеловечного приказа Сталина”. Это антиисторичный взгляд. Хотя, наверное, Никита Сергеевич не хотел этого делать, ведь не он единолично писал сценарий, в этом заключается драма художника. Потому что существует десталинизаторский социальный заказ и существует художественная практика воплощения этого заказа.
Далее по фильму мы наблюдаем, как приезжает командир дивизии Котов, которого играет Михалков, к себе домой. Он видит полуразложившуюся маргинализированную семью, его жена вышла замуж за какую-то “тыловую крысу”, за человека доброго, но безвольного. Потом следует кадр, как они все бегут в эвакуацию, спасаясь от гнева мужа. Наш же герой идет по перрону и замечает свадьбу, где безногий фронтовик женится на девушке. Все пьяные, он тоже выпивает за их счастье, потом его пытаются ограбить, такой своеобразный “разгул стихии”. И это образ страны-победителя во Второй Мировой войне? Конечно же, нет!
Несколько слов о финале фильма. Когда герой Михалкова спасает свою дочь, которая наступила на противопехотную мину, он сам на неё наступает. Обезвредить её нельзя, она должна взорваться. Но в фильме Котов остается жив. Михалков претендует на некий сакральный метафизический финал: и генерал, и его дочь, весь народ остался жив. Так кто остался жив: герой без народа или герой с народом, где народ был послан на заклание? Ведь не Сталин посылал народ на заклание, Гитлер пытался его поработить вместе с другими странам. Народ противостоял этому вместе с руководством страны, замечательными полководцами. У Сталина, конечно, были ошибки, но именно он руководил страной в это время, именно под руководством его генералитета страна выиграла эту войну, возможно, вопреки этим ошибкам. Зачем же его показывать в виде такого царя-ирода, абсолютного тотального зла?
Если этот фильм получит значимую международную кинопремию, то в общественном сознании будет зафиксировано, что именно такой взгляд на историю является единственно правдивым.
Хочется добавить также, что существует очень мощная группа либеральных кинодеятелей в отечественном производстве. Их возражения относительно выдвижения «Цитадели» на «Оскар» имеют прямо противоположную мотивацию. Образ России они видят как некий безлюдный, опустевший остров, где люди вырождаются, ненавидят друг друга, умирают от пьянства. Получается, Россия приговорена. Это экзистенциальная пустыня, где ничего живого быть не может. Именно за такое кино на международных кинофестивалях дают призы. Эта часть кинообщественности хочет, чтобы доминировал только их взгляд на историю нашей страны, который они транслируют в своих фильмах. Для них «Цитадель» излишне патриотична.

НС: Последние фильмы Н.С. Михалкова не собирают даже четверть бюджета, а Никита Сергеевич уже хочет снять новый фильм “Солнечный удар”. Как вы думаете, его постигнет та же учесть?
А.С.: Конечно, в этих фильмах нет погонь, головокружительных трюков, которые так любит современная молодежь, хотя есть батальные сцены. Но главное – та подмена истории, которая в них происходит. Очевидно, что на сознательном и даже на бессознательном уровне молодые люди чувствуют эту фальшь. Это, правда, подается не с субъективной точки зрения, а с эпической. Михалков хочет показать, что это не субъективный взгляд режиссера, а космический взгляд на нашу с вами историю. Но люди не хотят видеть себя в виде баранов, которых гонят на бойню. Они прекрасно помнят, что практически в каждой семье есть человек, погибший за Родину во время Войны, они знают из курса истории, по фильмам, по рассказам дедушек, что это выглядело не так, иначе. Народ не был бараном, которого Сталин под плеткой Гитлера гнал на бойню. Это был сознательный жертвенный выбор народа – отстоять свою страну, что и было сделано. Поэтому у людей больше на бессознательном уровне происходит отторжение, они хотят смотреть героическое кино о своих предках.

НС: Как Вы видите будущее мирового кинематографа?
А.С.: Сейчас происходит кризис во всех областях жизни, в том числе и в кино. Оно всегда формирует модели будущего. Поскольку кризис общемирового характера, кинематограф, безусловно, затронут. Другое дело — как кино ищет выходы из этого кризиса. Есть позиция Ларса фон Триера, где после кризиса настанет “ничто”, будет всеобщая катастрофа, грозящая уничтожением самому бытию. Но кино как часть христианской цивилизации не может отрицать бытие вообще. На мой взгляд, это антигуманистические видение не только истории, но и будущего.

НС: Спасибо за интересную беседу!

Материал подготовила
Елена Чубарова
координатор Движения «Народный Собор»