Революция «против здравого смысла»
Культура как среда обитания (Часть 1).
Когда я спрашиваю у студентов, кому могут принадлежать вот эти, сказанные в 1935 году, слова: «Нужна тотальная диктатура… диктатура художников… диктатура одного-единственного художника… чтобы уничтожить привычки, уничтожить очарование, уничтожить историю и всю остальную кучу хлама. Но здравый смысл всегда побеждает. И нужно прежде всего совершить революцию против него!», — они после некоторого размышления неизменно приходят к твердому мнению: так мог изьясняться кто-то из идеологов фашистской Германии.
И всегда великое недоумение читаю на их по-юношески светлых лицах, когда сообщаю им, что о «диктатуре одного-единственного художника» мечтал именно самый культовый художник либерального интернационала Пабло Пикассо. А недоумение это – результат революции «против здравого смысла».
До недавнего времени принято было считать, что наиболее устойчивым способом национального выживания является так называемая «шведская модель социализма», где нация представляет из себя симбиоз капитала и труда. Именно «шведскую модель» положили безмятежному и склонному к энтузиазму советскому народу в мышеловку, которая сначала была названа «перестройкой», а затем «шоковой терапией».
Но когда мышеловка захлопнулась, мы узнали, что приманка была уже не первой свежести.
Ни развитая экономика, ни вроде бы предельно эффективная система социальной защиты, ни прочие элементы, которые необходимы для обеспечения жизнестойкости наций, оказывается, не защищают от вымирания. Французы, немцы и англичане, всегда демонстрировавшие миру способность к самым грандиозным демографическим экспансиям, без войн, без эпидемий, без природных катаклизмов стали вдруг исчезать с лица земли. И уже появились в Западной Европе столицы, где коренное население стремительно превращается в национальное меньшинство.
Однако есть и иные модели социального благополучия. Это, например, богатейшие арабские страны, где социальное развитие основывается на принципах Корана, уравнивающего в правах всех мусульман и принуждающего шейхов выплачивать солидную ренту всем гражданам. И бывшие бедуины, получая образование в лучших университетах Европы, обзаводясь дорогими автомобилями и компьютерами, вымирать не торопятся.
Понять же истинную причину нашего вымирания можно, лишь выяснив, что общего между Россией и вымирающим «золотым миллиардом». А общее одно: в то время как народы с благополучными демографическими показателями живут в традиционной для них культурной среде, вымирающие живут в культурной среде модернизированной. Увы, культура – это тоже среда обитания. И бывает она для жизни человека благоприятной, а бывает и непригодной.
Человек – единственное живое существо, поведение которого определяется в большей степени не унаследованными инстинктами, а опытом, приобретенным после рождения. Именно культура является для человека тем исходным материалом, из которого он формируется как индивидуум, способный определенным образом выстраивать свои отношения с другими людьми, находить или не находить мотивы для созидательной деятельности.
Национальную культурную среду, формирующуюся естественным образом в процессе всей многовековой жизни народа, мы называем традиционной, и она является сакральной. «Так положено», — говорит себе сформированный сакральной культурной средой юноша на каком-нибудь тихоокеанском острове и принимает, как должное, обряд инициации, а в Ереване, не задумываясь, уступает старшим свое место в общественном транспорте. Сакральные культуры не предоставляют альтернативы традиционным формам поведения. По мере изменения условий жизни сакральное общество не рушит свои традиции, а лишь обогащает.
И, напротив, в основе модернизированной культуры всегда лежит перманентный поведенческий выбор. Поэтому модернизированные культуры обречены на вечный самораспад. Ведь если можно нарушить один запрет, то, значит, можно нарушить и всякий иной.
Сформированный модернизированной культурой человек при всем своем ярко выраженном и, что неизбежно, агрессивном индивидуализме не может являть собою личность. Потому как личностное поведение всегда определяется неким общественно-значимым нравственным мотивом. А модернизированный культурный тип, вынужденный «прогрессивно» отрицать любые нравственные нормы, стесняющие его свободный выбор, обречен также и на бесконечное самоотрицание. Проще говоря, нельзя усидеть на суку, который ты сам постоянно пилишь.
Это значит, что все модернизированные культурные сообщества не могут удержаться в рамках «шведской модели» социального комфорта. Ведь сам этот комфорт достигнут инерцией христианской морали, составляющей нравственную основу сакральных европейских культур. Поэтому сегодня католик, публично заявивший, что однополые браки греховны, не может претендовать на ответственную должность в единой Европе. А вот если он придерживается противоположных взглядов, то карьере его ничего не мешает. Но это вовсе не значит, что в обществах с модернизированной культурной средой взята на вооружение некая определенная идеология. В таком случае нарушен был бы основной либеральный принцип, заключающийся в том, чтобы вообще не иметь любых иных ценностных приоритетов, кроме одного: права на их отрицание. А отрицать можно все, что сформировано культурной средой, и, при всем желании, никак нельзя избавиться лишь от инстинктов животного характера.
Результатом подобного рода отрицаний стала и главная политическая установка нового мирового порядка, которую один из ее создателей, М.Фридман, в своей работе «Капитализм и свобода» сформулировал так: «Социальные обязательства – это фундаментально подрывная доктрина». В «шведскую модель» это уже не вписывается.
Продолжение следует…
Николай Дорошенко