Война священная

Основы православной культуры: «за» и «против» (Часть 1).

Как может верующий, православный человек ответить на вопрос о целесообразности преподавания основ православной культуры в школах? Конечно же, да. Целесообразна, необходима, нужна. XXIвек приносит нам катастрофически низкие оценки социальной политики в отношении детства.

Рост детской преступности превышает всякие нормы: сегодня бандитами и убийцами становятся уже в 8-10 лет, беспризорность и безнадзорность достигли, по некоторым данным, двух миллионов человек. Ежегодно в стране появляется 120 тысяч сирот, около 200 детей ежедневно государство отбирает у нерадивых родителей. Россию захлестнула волна детских и подростковых самоубийств, насилия над детьми, растёт число детей, подверженных алкоголизму и наркомании. Безусловно, эти явления не стихийные и не случайные, это вопиющее следствие ухода власти от своих прямых обязанностей.

Казалось бы, при нынешних обстоятельствах возвращение к традициям национального образования необходимо как никогда. Однако в мире перевёрнутых стандартов не всё так просто.

Обсуждение инициативы патриарха Алексия II о включении ОПК в школьный курс обучения ведется аж с 1999 года. Но лишь с 1 сентября 2012 года ОПК официально включен в образовательную программу во всех регионах России.

Тринадцать лет борьбы за ОПК для российского общества не прошли незаметно – копий было переломано прилично. Вопрос оказался гораздо труднее и глубже, чем мог представиться на первый взгляд. Обширнейший, религиозно-философского толка, требующий в первую очередь дифференциации социально-государственного и духовного пластов устроения современного общества, он, в период постперестроечной ломки и становления «демократии» стал лакмусовой бумажкой для определения духовно-нравственного состояния нашего разношёрстного общества.

Для того чтобы оценить ситуацию и обнаружить определенные тенденции, достаточно немного углубиться в историю баталий, связанных с ОПК.

Прежде всего, Россия – многоконфессиональное государство (об этом нам не случайно твердят чуть ли ни в каждом выпуске новостных программ). На территории нашей страны проживает множество людей, которые принадлежат к различным религиозным союзам или вовсе утратили всякое понятие о вере. А учитывая, что принципы равноправия и справедливости при выборе приоритетов развития и целевых групп населения сегодня воспринимается как отживший факт, и глобальная политика уверенно отстаивает права меньшинств всех родов и званий (религиозных, национальных, сексуальных и пр.), то можно представить, какой удар приняла на себя православная перковь, ратующая за утверждение ОПК в ранге основы образовательной системы России.

Абсурдно, но факт: быть русским в России сегодня и опасно, и не престижно, и бесперспективно. В чести теперь диаспоры, кланы и неформалы. При умышленно искаженном понимании вопроса об ОПК, первое, в чём обвинили православную церковь, так это в угрозе тоталитаризма, в ущемлении прав меньшинств и в нарушении Конституции.

Факты налицо.

В ходе многолетнего обсуждения инициативы о введения ОПК, особой активностью отличились представители академической науки. Они неоднократно выражали опасения, что вместо светского предмета в школах предпринимаются систематические попытки подмены ОПК «Законом Божиим.

В 2006 году, по словам директора центра изучения религий РГГУ Николая Шабурова, прикрываясь светским содержанием ОПК, его сторонники ратовали за преподавание «Закона Божия», нарушая право на свободу вероисповедания и свободомыслия. С точкой зрения Шабурова соглашался известный деятель РПЦ протодиакон Андрей Кураев, говоря, что «во многих школах происходит подмена понятий и практик: объявляют культурологическую дисциплину «Основы православной культуры», а на самом деле начинается религиозная индоктринация детей. Это незаконно и нечестно».

В 2007 году против преподавания курса православной культуры с официальным письмом Путину «Политика РПЦ МП: консолидация или развал страны?» обратились десять ведущих академиков РАН (Ж.Алфёров, Е.Александров, Г.Абелев, Л.Барков, А.Воробьёв, В.Гинзбург, С.Инге-Вечтомов, Э.Кругляков, М.Садовский и А.Черепащук). Учеными поднимался вопрос о невозможности введения во всех школах России обязательного предмета ОПК, так как это ставит сторонников разных конфессий в неравное положение. В письме отмечалось, что патриарх Алексий II в своём циркуляре от 9 декабря 1999 года писал: «Если встретятся трудности с преподаванием «Основ православного вероучения», назвать курс «Основы православной культуры», это не вызовет возражений у педагогов и директоров светских учебных заведений, воспитанных на атеистической основе». Из этого авторы письма сделали вывод, что речь изначально шла не о культурологическом предмете, как это пытаются преподнести, а о введении в школах предмета «Закон Божий», как это было в дореволюционной России.

В ответ на «письмо десяти» с критикой не замедлили выступить ряд православных деятелей. В опубликованных материалах и в публичных выступлениях появлялись резкие высказывания в адрес академиков, обвинения в ненависти к Русской Православной Церкви, в нарушении Конституции, в выполнении политического заказа и в противодействии тому, «чтобы люди и наше общество узнали бы собственную культуру».

В адрес сторонников «Письма десяти» звучали такие определения, как «рудименты идеологии политических пенсионеров», «химера так называемого научного мировоззрения», «бессмысленные нападки воинствующего атеизма» и т.д. Владимир Вигилянский, на тот момент глава пресс-службы Московской патриархии, в связи с заявлением правозащитников «В поддержку письма академиков РАН» заявил: «…За словами правозащитников, по сути дела, стоит призыв к новым репрессиям на религиозной почве».

Движение «Народный собор» тоже приняло участие в обсуждениях. Члены движения обвинили академика РАН нобелевского лауреата Виталия Гинзбурга, одного из авторов «письма десяти», в разжигании религиозной вражды и обратилось к прокурору Москвы с требованием привлечь его к уголовной ответственности. Конфронтация усиливалась, и спустя некоторое время появилось так называемое «письмо 227-и» – ответ на «письмо десяти». Его подписали ученые, выступавшие за ОПК. Однако баталии на этом не закончились, и в феврале 2008 года было опубликовано открытое письмо представителей научной общественности к президенту России. Авторы выступали с резкой критикой ОПК, выражали полную поддержку «письму десяти», подвергали развёрнутой критике «письмо 227-и». К середине апреля письмо подписали более 1700 человек из научной среды. Позиция подписавшихся сводилась всё к тому же: введение ОПК приведет к конфликтам на религиозной почве. Для реализации «культурных прав» верующих рекомендовалось использовать не общеобразовательные, а уже имеющиеся в достаточных количествах воскресные школы.

В марте 2009 года Президент Башкирии Муртаза Рахимов обвинил федеральную власть в насаждении православия в школах, отметив, что, по его мнению, «насаждение православия даст отрицательный эффект у людей, придерживающихся иных верований, вызовет обратную реакцию и толкнёт их к радикализму».

Губернатор Воронежской области Владимир Кулаков и юрист Михаил Барщевский также высказывались против преференций в пользу какой-то одной религии.

Против введения в учебный процесс ОПК активно выступали и поднимали общественность, конечно же, сами представители различных конфессий и религий: католики, протестанты, иудеи, мусульмане, последователи буддизма.

В заявлении мусульманской общественности «Клерикализм – угроза национальной безопасности России» прозвучал протест против подмены духовного возрождения многонациональной и многоконфессиональной России реставрацией феодально-государственной монополии на веру, против нарастающего клерикализма, против подмены в обход конституции России культурологического школьного предмета ОПК религиозным вероучением.

Против преподавания в школах ОПК в 2008 году выступила федерация еврейских общин России, заявив в резолюции своего IV съезда, что «считает преподавание в школах основ православной и других религий – каждой по отдельности – в рамках курса «Духовно-нравственная культура» крайне нежелательным явлением в условиях сложившегося в российском обществе религиозного и национального равновесия».

В итоге принялись обсуждать, так сказать, «демократичный» вариант постановки вопроса – преподавание основ той или иной религии по выбору самого учащегося. Этот вариант, собственно, и оказался принят в 2012 году. ОПК лишь один из так называемых модулей в новом учебном предмете с названием «Основы духовно-нравственной культуры народов России», в рамках которого с ОПК конкурируют «Основы исламской культуры», «Основы буддийской культуры», «Основы иудейской культуры», «Основы мировых религиозных культур» и «Основы светской этики». Более абсурдного решения вопроса, как же всё-таки угодить пресловутой Конституции, придумать сложно.

Что и как может выбирать ребёнок, который по причине своей духовной незрелости и слеп, и глух, и нем? Какое он имеет право принимать то или иное решение безотносительно тех традиций, той социо-культурной среды, которые веками формировали менталитет его народа? Право подобного «наивного» выбора ставит под удар такие понятия как традиционная религия, национальная принадлежность, духовно-культурная преемственность, род, отечество.

Так если уж такая свобода пошла, может, наше свободолюбивое правительство предоставит гражданам выбор, скажем, национальности или пола? А что? Может, ударившись головой о косяк, я вдруг почувствовала, что я эфиоп? Или ещё лучше – гражданин мира и всея космическия державы. И глобально, и статусно! За «космической статус» можно, кстати, даже деньги брать, тоже космического масштаба, экономику страны развивать…

Шутки, конечно, шутками, но я не удивлюсь, если завтра «мировое гражданство» будут обсуждать на федеральном уровне: времена-то нынче лихие, мысли всё чаще глобальные…

Продолжение следует…

Мария Мономенов