Время национализма

Сейчас, когда Россия находится в сложнейшей ситуации, только патриоты способны спасти страну и привести её к стабильности и процветанию.

Из холодной тьмы ноябрьской ночи вынырнули несколько силуэтов. Вскоре солдаты гренадерской роты Преображенского полка увидели перед собой красивую молодую женщину в военном камзоле, рыжеватые волосы которой изящно прикрывала треуголка. В сопровождении трех спутников она подъехала к солдатам и потребовала собрать всю роту. Вскоре три сотни рослых гвардейских гренадер стояли на плацу. «Ребята! Вы знаете, чья я дочь, ступайте за мною! – обратилась к ним женщина громким голосом. – Как вы служили отцу моему, так и мне послужите верностью вашей!» Гвардейцы дружно гремя амуницией двинулись за дочерью Петра Великого и вскоре малолетний государь Иоанн Антонович, его родители-регенты Анна Леопольдовна и Антон-Ульрих Брауншвейгский были лишены власти и арестованы. Фавориты прежней власти, вельможи Миних, Левенвольде и Остерман были сосланы в Сибирь. Десятилетняя эпоха иноземного засилья в России закончилась.

Совершенно очевидно, что одним из факторов, позволивших Елизавете Петровне устроить государственный переворот явилось недовольство гвардии и многих русских людей большим количеством «немцев» на важных государственных постах и появлением на русском престоле иноземной Брауншвейгской династии. Сейчас бы поднявших бунт гвардейцев назвали националистами, но тогда такого слова просто не существовало. Между тем, национализм в России XVIII века был весьма силен. Следующим это на себе почувствовал Петр III. Окружив себя после воцарения родственниками и друзьями из своего родового Гольштинского герцогства и подарив Фридриху Великому захваченную русскими Восточную Пруссию, император не оставил себе шансов выиграть противостояние со своей энергичной супругой. Ни манифест «О вольности дворянской», ни другие указы Петра не смогли подсластить русскому дворянству горькую пилюлю национального унижения. И вскоре оно возвело на трон Екатерину II. Немку, которая так хотела стать достойной правительницей своей новой Родины, что современники про нее говорили, что она более русская, чем сами русские. При Екатерине Державин пишет гимн «Гром победы раздавайся! Веселися храбрый росс!», а Суворов произносит свое знаменитое: «Мы русские – какой восторг!»

Площадь затягивает дымом. Раздается грохот. Еще больше дыма. Грохот. Крики. Свист картечи. Снег пропитывается кровью. Брусчатка покрывается раненными и убитыми. Стоящие на площади солдаты складывают оружие. Бунт подавлен. Николай I торжествует победу. На самом деле это поражение – теперь Императору придется отправить на каторгу людей, которые могли быть лучшими из его подданных, а самому остаться в окружении карьеристов и посредственностей, чтобы потом с горечью констатировать, что в России не ворует только он сам, а для разработки закона об освобождении крестьян нет подходящих людей.

Удивительно, но только в наше время обратили внимание на тот факт, что устав Южного общества декабристов устанавливал «не принимать в общество никого кроме русских или тех, которые по обстоятельствам совершенно привязались к русской земле». А «Русская Правда» Пестеля, например, запрещала иностранцам владеть в России имуществом и лишала их политических прав. И программы и терминология декабристов отчетливо отдают национализмом. Любовь Александра I, воспитателем которого был швейцарец, к иностранцам задевала русское дворянство и стала одним из факторов, которые привели к трагедии на Сенатской площади.

Однако русский национализм XIX века не был органичным, он существовал в среде людей «страшно далеких от народа». Когда к концу века националистические тенденции все же возьмут верх, национализм русской элиты окажется, прежде всего, культурным. Александр III произнесет свое знаменитое «Россия для русских и по-русски!», Менделеев скажет: «Национализм, во мне, столь естествен, что никогда, ни при каких порядках, "интернационалистами" желаемых, не угаснет». При дворе Николая II будут устраиваться балы в русских костюмах, архитекторы будут подражать московским зодчим XVI-XVII веков, прежде диктовавший России моду Париж будет сходить с ума от «Русских сезонов» Дягилева. Первая Мировая война вызовет в народе небывалый национальный подъем, на его волне Петербург будет переименован в Петроград, а некоторые генералы сменят свои немецкие фамилии на русские. Но, разбудив национальное самосознание, правительство оказалось не способно им управлять, оно оказалось не достойно того порыва, который возник в народе. Национализм – это не только слова, культура и фольклорные ансамбли, это еще и деятельность на благо своего народа, деятельная любовь к нему. Ни царскому, ни временному правительствам не хватило понимания народа, чтобы предпринять нужные действия, и к власти пришли большевики.

Мостом между правительством Николая II и народом могли бы стать национал-монархисты из «Союза русского народа», которые сыграли существенную роль в прекращении беспорядков в 1905-1907 годах, но в 1909-1912 гг. «Союз» был развален самим правительством, испугавшимся радикализма некоторых его членов. И когда в феврале 1917 года грянул гром, не нашлось ни одной политической силы, готовой поддержать законную власть.

Русский национализм был использован коммунистами в Гражданской войне, когда боевые действия велись на национальных окраинах (можно вспомнить «Тихий Дон», где описано с каким удовольствием бывший белый казак Григорий Мелихов воевал в рядах Красной армии против поляков), а потом и в Великой Отечественной. Но, как только опасность для власти компартии миновала, вновь началось наступление на русское самосознание, как помеху для создания советского народа. «Главная забота для нас, – говорил Ю.В. Андропов, – русский национализм; диссиденты потом – их мы возьмем за одну ночь». Борьба КПСС с русским национализмом кончилась крахом коммунистов. Сейчас об этом не любят вспоминать, но в развале СССР не последнюю роль сыграл призыв избавиться от балласта в идее братских народов.

Вытесненная с площади толпа потекла по коридорам торгового центра. «Е..ть, Кавказ, е..ть!» — кричали сотни голосов. Гости с юга прятались в примерочных бутиков, под прилавками, за ширмами. Их находили, вытаскивали оттуда и били. Те, кого позже СМИ окрестят погромщиками, не крушили витрины и двери, не растаскивали дорогостоящий товар, не били китайцев, корейцев, негров, забредших в «Охотный ряд», избивали только кавказцев. Наконец, милиция вытеснила правую молодежь в метро, и торговый центр вернулся к своей обычной пустой и бестолковой жизни. Так, птицы вновь начинают резвиться в небе, стоит коршуну скрыться из виду.

История учит только тому, что история ничему не учит. Власть предержащие объявляют себя то «националистами в хорошем смысле слова» то «просвещенными националистами», но на деле ничего не делают для решения национального вопроса и душат все здоровые национально мыслящие силы. Так, была ликвидирована партия «Родина», осмелившаяся поднять знамя национализма. Но, «Родины» не стало, а конфликты на национальной почве только множатся. События 11 декабря на Манежной площади ясно показали, как оскорбленное национальное чувство русского народа способно стихийно выплескиваться без всякой организации.

Репрессии против легальных националистов провоцируют как рост автономного национализма и маргинальных течений типа национал-сепаратистов, так и немыслимые прежде альянсы либералов и националистов. Более того, уже бродят идеи альянсов с ваххабитами и сионистами. Невозможно? Всегда есть черта, за которой начинается: «Хоть с чертом, но против большевиков!» Стоит ли доводить национал-патриотов до точки кипения, не лучше ли сесть за стол переговоров пока не поздно.

«Я – русский националист», – начинается вышедшая в традиционно считавшимся либеральным «Московском Комсомольце» статья Виктора Аксючица. Давно ли такое стало возможным? Давно ли было то время, когда национализм равнялся нацизму, а слово патриотизм было ругательным? Но времена меняются, согласно опросу ВЦИОМ каждый пятый россиянин поддержал «беспорядки» на Манежной площади, а каждый десятый выразил готовность участвовать в подобных акциях. По данным проведенного «Народным Собором» в сентябре 2010 года соцопроса 33% москвичей поддерживают национал-патриотическое движение. А последний наш опрос показал, что 84% жителей столицы выступают за ужесточение миграционного законодательства. Можно ли говорить о стабильном развитии страны, в которой 20-30% населения лишены представительства в парламенте? Очевидно, для блага России и всех народов, проживающих в ней, появление в Думе партии русских националистов сейчас просто необходимо.

Такая партия объективно должна строиться, как объединяющая все здоровые русские национал-патриотические силы. Существующие между ними противоречия лучше преодолеть путем внутренних переговоров, чем давать нашим противникам возможность расколоть правое движение. Сейчас, когда до выборов в Думу остается меньше года самое время приступить к созданию такой партии, которая при отсутствии давления со стороны чиновников вполне сможет набрать до четверти всех голосов. Этого, кончено, недостаточно для проведения необходимых реформ, но достаточно для того, чтобы оказывать влияние на органы власти, инициировать депутатские запросы и главное – вселить народу России веру в то, что он способен влиять на политику в своей стране.

Сейчас, когда Россия находится в сложнейшей ситуации, которая лишь на первый взгляд кажется терпимой, только патриоты способны спасти страну и привести ее к стабильности и процветанию. Да, патриоты могут это сделать. Главное им не мешать.

Артём Заметалов
Координатор движения «Народный Собор»