Выход из «славянского тумана»

Об ориентирах истинных и мнимых.

Уж второе десятилетие прошло, а мы все читаем заклинания о «единстве братских славянских народов». Причем, это в равной мере относится как к России, Белоруссии и Украине, так и к известным нам странам Восточной и Южной Европы.

Тысячи газетных страниц посвящены этой теме. И, похоже, еще тысячи и тысячи ждут нас впереди, — бумаги много. А единства всё нет. Ну, казалось бы, если вы до такой степени едины, так решите, наконец, для себя этот вопрос, — выберите на своих выборах тех, кого нужно, и дело с концом. Однако этого не происходит. То ли в самом механизме выборов заложен подвох, то ли с самим единством что-то не так. В любом случае, необходима правда. Окончательная, железная, если хотите.

Скептическое отношение автора к такому частному вопросу, как «славянское единство», во многом вызвано отсутствием материалов, ясно и логично (а не на уровне деклараций) доказывающих сам факт наличия подобного исторического феномена.

Попытки вести сближение и даже диалог с Белоруссией и Украиной на почве «славянства» представляются непродуктивными и безграмотными. Это повторение большевистской выдумки о «трёх ветвях восточных славян», стремление обойти тот факт, что русские, белорусы и украинцы (кроме «западенцев»: галичан и проч.) принадлежат не к трем различным народам, а к одному.

С тем же основанием можно было бы пропагандировать сближение с Минском или Киевом на базе «европейской общности». Относя белорусов и украинцев к славянам, мы тем самым причисляем их к иностранцам (чехам, полякам, болгарам).

Единственным реальным фундаментом может быть лишь тезис воссоединения разделенного русского народа. Несмотря на все издержки «недипломатичности» такой формулы, она объективно описывает реальность и дает рациональные координаты.

Само же панславистское движение, как известно, окончилось крахом, поскольку ориентация Польши, Чехии, Словении, Хорватии, Македонии, Болгарии и раньше, и теперь ясна и однозначна: «цивилизационно» они движутся на Запад. В несколько меньшей степени это присуще Словакии, Сербии и Черногории. Поэтому для практического взаимодействия имеет смысл выделить из «общеславянского тумана» конкретных партнеров, например, сербов, с которыми у нас в значительной степени совпадают не столько происхождение и цивилизационная принадлежность, сколько конкретные национальные интересы, как краткосрочные, так и среднесрочные.

Если таковых интересов не окажется, не беда. По крайней мере, мы перестанем реагировать на разного рода отвлекающие обстоятельства. И сможем, наконец-то, заняться собственным конструктивным делом, пусть даже в условиях более тяжелых, чем они нам сегодня представляются.

Михаил Коновалов