Традиции Русской государственности

Идти против своей природы и традиций – дело заранее обречённое на провал.

Часть первая. История вопроса

Роль власти и государства в истории России, пожалуй, даже при всём желании было бы сложно переоценить. Мы, русские, всегда были народом-государственником, народом, увлечённым созиданием вечной империи, над которой были бы не властны ни история, ни обстоятельства, но, воздвигая имперский монумент своего величия, мы делали это в согласии со своей природой – то есть стремились наделить его душой, а не просто выработать механистические принципы управления определённой территорией. Но что есть душа, или, говоря иначе, дух государства? Наверно ни что иное не сможет столь точно и полно отвечать тем требованиям, которые мы используем для определения критерия одухотворённости чего-либо, как определённая идея, высшая коллективная цель народа и страны, на базе которой он создавал и развивал свою государственность.

Для большинства народов такой целью было элементарное желание гарантировать для себя порядок и безопасность. Прошла через этот период и Россия, причём дважды: Первый раз — когда мы только создали свою страну с центром в Киеве, призвав на трон варяга Рюрика, и второй – когда пройдя через эпоху ордынского владычества, мы вырвали, наконец, из слабеющих рук потомков Чингисхана, столь необходимую и желанную свободу. Большинство народов на этом и останавливалось, поддерживая мир и порядок на своей родине, они кропотливо обустраивали ее, стремясь в основном лишь к одному идеалу – идеалу процветания. Но судьба России и русского народа оказалось совершенно иной, чем у большинства народов, и в итоге, выбранный нами путь привёл нас к вершине величия доступного роду человеческому, когда мы держали в своих руках судьбы половины мира…

К несчастью, привычный масштаб и размах, коим мы всегда славились, сыграл с нами злую шутку, сказавшись и на глубине нашего падения в 1991 году, но речь ныне не об этом, сейчас-же я предлагаю рассмотреть те факторы, что способствовали сотворению особой русской государственности и её отличительных черт.

В условиях, подобных жизни в осаждённой крепости, когда поставленные цели и неизбежность борьбы с более сильными противниками намного превосходили те ресурсы, которыми располагало государство, народу, чтобы выжить была жизненно необходима постоянная концентрация всех доступных ему сил, а без чёткого и централизованного руководства это было не осуществить. Именно поэтому Московское княжество XIV-XVIвеков не имело никакого иного выбора, кроме как пойти по мобилизационному пути развития, который коротко и сухим языком терминов можно охарактеризовать следующим образом: внеэкономические факторы государственного хозяйствования, экстенсивное использование природных ресурсов, внешнеполитическая экспансия и народная колонизация.

Осуществление данного пути развития, продиктованного постоянной угрозой извне и внутренней раздробленностью, достигалось путём неизбежного и постоянного вмешательства государства в механизмы функционирования общества. Но иного пути у Московского государства тех времён быть и не могло — в условиях стагнации и острого кризиса, власти неизбежно приходится обращаться к порою чрезмерным мерам ради достижения экстраординарных целей, которые ставит перед ней эпоха. В нашем случае эти цели сводились к банальному выживанию народа, государства и православной веры.

Так Московское княжество оформлялось как «военно-национальное» государство, основной движущей силой которого была постоянная потребность в обороне и безопасности, которая проявлялась через направленность всех действий государства на максимальную централизацию и внешнюю экспансию. Необходимым условием, воплощения данной политики в жизнь, являлись жесткая централизация и бюрократизация управления страной, строгая иерархичность общества с внутренней дисциплиной, а, следовательно, и постоянный контроль над различными сферами жизнедеятельности народа, и как следствие – «государственное» единомыслие. Роль государства же в лице центральной власти, постоянно усиливалась: правительство, ставя определенные цели и решая проблемы развития страны, было вынужденно брать инициативу в свои руки, систематически прибегая при этом к различным мерам принуждения, опеки, контроля и прочих способов регламентации жизни своих поданных.

Впрочем, в XV-ом веке ситуация с выбором пути была не столь уж и однозначной. Россия в который раз за свою историю оказалась на распутье, и на этот раз на распутье государственного устройства, так как в этот период происходила своеобразная борьба двух Россий – Московской и Новгородской. Причём каждая из них олицетворяла собою свой собственный проект общественно политического устройства страны. При этом обе модели органично произрастали из прошлого и были легитимны. Москва быстро оформилась как самодержавно-религиозное, военное государство, которое дистанцировалась от иноземного влияния, и укреплялось в русской самобытности, противопоставляя себя как Западу, так и Востоку. С другой стороны был Господин Великий Новгород – плутократия, наделённая так же и чертами охлократии, не ставившая перед собой ни каких целей, кроме сохранения личной вольницы и увеличения торговых барышей.

По способу ведения хозяйства и даже по социальной структуре, два конкурента мало чем отличались. И там и там основой было феодальное земледелие, сильная, ведущая роль города-центра, так что, на первый взгляд, всё различие сводилось лишь к одному: Москва была монархическим городом, а Новгород – республиканским наследием вечевого прошлого славян. Но, взглянув чуть глубже, можно легко увидеть, что между этими двумя центрами была настоящая пропасть в мировоззрении, и, скажем так, идеалах и ролевых ориентирах народа. Москва того периода воплощала в себе идеал служивого дворянина-воина, в то время как Новгород был исключительно купеческим городом, насквозь пронизанным духом предпринимательства, даже родовитые бояре, подлинные владыки города, вовсю занимались ростовщичеством, ссужая деньги купцам.

Новгород, по своей природе, был уже не способен возглавить интеграцию русских княжеств в единое государство, так как со времён нашествия Батыя заботился лишь о личной независимости, с каждым годом всё больше дистанцируясь от общерусских проблем. России же того времени было жизненно необходимо вернуть единство, так как лишь сплавив все княжества в единое целое можно было противостоять внешней угрозе, а она всё отчётливее проявлялась со стороны Литвы, поглощавшей бывшие русские земли. Да и татарам можно было противостоять лишь вместе. Именно эту, объединительную функцию и сделали своим знаменем Московские князья. Начиная со времён Ивана Калиты, они кропотливо собирали разрозненные русские земли. Но объединение всех русских государств в одно, противоречило интересам верхушек этих владений – присоединение к Москве лишило бы их власти. И главным поборником регионализма стал именно Новгород, как самый успешный и крупный вольный город России. Однако новгородцы были уже совсем не храбрыми воинами времён Александра Невского и итоги этого конфликта известны – в 1478 году Иван IIIутвердил полную власть Москвы над Новгородом. Ликвидировав вече, он окончательно определил путь дальнейшего развития государства Российского.

Конечно, усиление роли центральной власти вызывало противоречия внутри общества – по большей части у родовитых боярских родов, успевших привыкнуть к своей вольности и самоуправству, а так же у тоскующего по независимости новгородского купечества, которому Ганза и Европа всегда были милее Москвы, да и вообще России. Решение «боярского и новгородского вопроса» (если конечно так можно выразиться) в итоге было найдено Иваном III, который переселял из присоединенных княжеств верхушку общества в Москву и ее уезд, взамен присылая московских дворян.

Однако с самого основания Руси, как единого государства, в конфликт вступали центробежные и центростремительные тенденции, которые в равной степени присутствовали и присутствуют в жизни нашей страны, проявляясь то в виде феодальной раздробленности, то в сепаратизме на окраинах. Когда же Россия пошла по пути экспансии и соединила в себе многие народы, эти тенденции только обострились. Чтобы государство и народ могли выжить, власти необходимо было быть сильной и в какой-то мере всепроникающей: пронизывая все аспекты жизни, она сглаживала те конфликты что, безусловно, присутствовали между различными социальными, этническими и религиозными группами населения. Пожалуй, что именно в высокой разнородности нашего общества и лежит традиционный для России этатизм – то есть огосударствление всех аспектов жизнедеятельности общества. Именно в нём и была найдена та надёжная защита от извечно преследовавших Россию социально-политических демонов: регионализма и хаоса, которые неизбежно приводили к анархии и потере, как государственности, так и независимости нашего народа.

Другим фактором, который способствовал формированию этатизма, являлись политические традиции нашей страны в тот период: московские князья, а позже и цари были, по своей сути, полновластными хозяевами государства, которое они воспринимали как свою вотчину, а все живущие в России, в свою очередь, являлись государевыми людьми. Даже в правление Петра I, который поставив Россию с ног наголову, во многом уничтожил наш традиционный уклад жизни и самобытность, этот принцип не нарушался, а в чём-то даже был усилен, так как во времена его преобразований, продолжало строиться «всепоглощающее государство» с отеческим и бюрократическим попечительством Отца-Государя над своими поданными.

Но Пётр достигал этого за счёт полного отсутствия личной свободы и независимости у народа, напомню, что именно в его правление крепостное право из выплаты оброка дворянину землевладельцу крестьянином, превратилось в неприкрытое рабовладение, когда мужика и его семью превратили в бесправную собственность барина. Реформы Петра Iпривели к тому, что такая категория человеческого бытия как личная свобода оказывалась в монопольном владении у государства, и правитель мог, как лишить её народные массы, что активно и реализовывалось в течении всего восемнадцатого века, так и наоборот, даровать её, самым показательным примером здесь является, пожалуй, отмена крепостного права в 1861 году, которая была осуществлена опять-таки сверху.

Но, несмотря на то, что немалая часть народа была бесправной, а доля крепостных в Российском государстве колебалась от 30 до 50%, в архаичных пластах русской национальной культуры существовал и развивался образ идеализированной власти, который был представлен в виде персонифицированной фигуры совершенного правителя. В одном лице сочеталась некое санкционированное свыше право на власть и высшее морально-религиозное знание. Вера в праведного царя, которой отличался русский народ на протяжении многих столетий, не только обеспечивала легитимность власти в глазах общества, но и заставляла народ подчиняться государству, верить в него и исполнять те решения, которые принимала власть. Образ идеала, живший в коллективном сознании народа, выступал той надёжной основой, на которую всегда могла опереться власть. К тому же этот образ поддерживала и законодательница ценностей и настроений – православная церковь.

Часть вторая. Сакральное государство

На протяжении многих столетий власть в России носила по своей природе сакральный, метафизический характер, так как её источником считалась воля Господа, а царь, помазанник Божий, выступал в роли наместника Бога, исполняющего каждым своим действием его высшую волю. Но абсолютная власть царя была не самоценным объектом, напротив, она воспринималась как инструмент служения куда более высшей цели. Именно наличие той всепроникающей идеи, коему подчинена вся жизнь в государстве, и стала одной из самых характерных черт Российской политики на протяжении веков. Её мы видим и в царское и в советское время: Идея всегда сверхценна и священна и всегда поражает своими масштабами, будь то православное самодержавие, оплот истинной веры, который станет тем прочным фундаментом, на котором будет воздвигнуто царствие небесное, или построение мирового коммунизма, рая для всех и каждого. Идеологическое оформление здесь не столь важно, так как ключевые принципы схожи, даже, несмотря на их, казалось бы, полное противоречие. Квинтэссенцией любой национальной идеи или доктрины, господствующей над русскими умами была следующая простая мысль: Россия страна с мессианской судьбой и ей уготовлена особая роль в мировой истории.

Построение всепроникающего государства и осуществление мобилизационного пути развития, было бы невозможным, если бы их не поддерживала народная вера в истинность и непогрешимость государственной идеи. Причём идеи такого масштаба, что она была способна затмить своей ценностью все минусы и недостатки существующего общественно-политического устройства. Народу было жизненно необходимо верить в то, что все их лишения и постоянное напряжение всех сил государства оправданны, и что они окупятся в будущем. Этой, вечно преследующей нас мечтой о светлом будущем, в самом начале истории Российской государственности и стала идея о защите истинной веры – православия, и построения на его основе святого самодержавного государства, в котором принципы христианства получили своё долгожданное воплощение. Именно эту идею мы и знаем под коротким названием-лозунгом «Москва – Третий Рим».

Доктрина «Москва – Третий Рим», которая стала именно тем фундаментом, на котором строилось Московское государство, ставила перед Россией всенародную цель – построение православной империи. Причём не только как духовного наследника Византии, но как священного государства, государства-храма, которое обязано сохранить от врагов и распространить свет истинной веры, а итогом реализации данной концепции являлось построение царства божьего на земле. Именно такая идея и была заложена в основании нашего государства, причём становление мессианского мировосприятия шло параллельно и с формированием государственности в России.

Конечно, потребность в идеократическом устройстве общества была продиктована политическими мотивами: с одной стороны московские князья пятнадцатого века были вынуждены сплавить воедино раздробленные постоянными междоусобицами и иноземными завоеваниями ослабленные русские земли, а с другой, выработать те ключевые принципы, на основе которых будет держаться Русская государственность. Чтобы успешно объединить народ и ввести новые, эффективные способы управления страной, без идеологической базы не обойтись, но мессианство, которое стало важным фактором определяющим направление российской политики, имеет всё же религиозные корни.

В 1453 году под натиском турок пал Константинополь, а вместе с ним и вся византийская империя, которая выступала в роли главного православного государства и во многом духовного наставника России. Но ещё раньше Византия пошла на Флорентийскую унию и оба эти события, в религиозном сознании русского человека XV-го столетия, были восприняты, как страшное знамение и обрыв в истории православия, грозивший погубить веру. Бывшие учителя и наставники в лице греков стали восприниматься как предатели веры, которых бог наказал за это иноземным владычеством, и авторитет византийского православия оказался подорван. Но на его месте стала формироваться идея преемственности: именно России предстоит сохранить истинную веру, переняв эстафету от падшей Византии, и воплотиться эта идея должна в теократическом самодержавии.

Одним из первых об этом заговорил суздальский иеромонах Симеон: «В Руси великое православное христианство боле всех» и московского князя он величал «благоверным, христолюбивым и благочестивым истинным православным великим князем белым царем всея Руси». А дальнейшие события, такие как женитьба Ивана III на племяннице последнего византийского императора в 1472 году, принятие в качестве герба византийского двуглавого орла, и, наконец, окончательное и долгожданное освобождение от татарского ига в 1480 году, только укрепили в сознании, как народа, так и власти мысль, что Россия стала избранницей в деле сохранения и распространения православия. К тому же это соответствовало концепции Translatio imperii – позднеантичной и средневековой идеи о переходе метафизического мирового царства из страны в страну. Россия стала восприниматься как наследница Римской и Византийской империй, а московский царь как всемирный монарх. Таковы были истоки российского мессианства и особенностей государственной власти, но сформированная позже концепция «Москва – третий Рим», была не только религиозной по своей природе, но и общественно-политической. Она заключала в себе и ряд важных принципов, на которых и строилось государство Российское и которые, как мы увидим, оказались куда более живучими, чем породившая их эпоха.

Политическая составляющая концепции «Москва – третий Рим», созданная монахом или, возможно, настоятелем Псковского Елизарова монастыря Филофеем, которую он выразил в своих письмах великим князьям Василию Ивановичу и Ивану Васильевичу, заложила много вековых традиций Российской государственности, которые живы и в наш век. К примеру, именно в ней государство выступает с позиций патернализма, его долгом становится не только оберегать и защищать своих подданных, но и окружать их нежной, отеческой заботой, ведь государь, подобно отцу, должен заботиться о народе как о своих детях, он должен утешать “плачущих и вопиющих… избавлять обидимых от руки обидящих”. В определённой степени можно сказать, что отношениям между народом и государством, и в особенности с его персонификацией – царём, формировались на эмоциональной, а не на рационально-правовой основе, как это происходило на Западе. Властный процесс в России изначально строился на принципах семейной любви: опеки со стороны отца-государства и сыновьей почтительности к нему со стороны народа.

В стране патриархальных нравов воля отца всегда была законом, а посему и сам властный процесс осуществлялся посредством волевых актов государя. Одним из первых и наиболее показательных примеров волеизъявления государя было Крещение Руси, в котором высшая власть, в лице великого князя одним своим решением дарует народу новую религию, а, следовательно, ценности и образ жизни, присущие данной конфессии.

Но подобные «волевые акты» власти были бы невозможны без патерналистских установок в народе, который верил в то, что главный долг власти это забота о нём, а, следовательно, и все перемены осуществляются во имя общего блага. Довольно точно это в своё время выразил знаменитый русский историк Ключевский: "Верховная власть – защитник выраженной народной воли".

Именно с этим и связанны традиции челобитных, когда народ шёл на поклон к государю, конечно чаще всего с жалобами и просьбами защитить и «обласкать своей милостью», но это воспринималось простым человеком как его законное и неотъемлемое право, да и опыт собственных семейных взаимоотношений подсказывал ему именно такое поведение. В фигуре монарха народ видел образ истинного правителя – отца народа, который относится к своему народу с любовью, заботиться о нём и оберегает от всех невзгод и напастей.

В продолжение наших рассуждений о значимости традиционной власти для русских будет верным заметить, что взаимоотношения народа и власти строились на основе веры, веры народа в свою власть или хотя бы в её идеализированный образ. В подобной системе взаимоотношений власть неизбежно воспринималась как некий сакральный объект, иначе бы веры просто не возникло. А вера подразумевает ритуалы и, как у власти, так и у и народа были свои, заранее прописанные роли, а так же права и обязанности, соблюдение коих было освещено религией и традициями, служившими куда лучшей защитой, чем столь превозносимый в современном мире принцип выборности. Отход от традиционных ролей, или же нарушение правил, воспринимался как акт богохульства, нарушения Божьего порядка, а религиозное сознание человека того времени моментально подсказывало какой именно будет кара за богопротивные дела. Так, «общественный договор» между правителем и подданными заключённый по-русски, воспринимался, как благословлённый самими небесами. Неслучайно в случае народного недовольства действующей властью появлялись слухи о «самозванстве» правителя, разрешая тем самым конфликт в народном сознании между реальностью и идеализированным образом помазанника божьего. Позже, уже в советское время эти традиции нашли своё отражение в политических анекдотах и байках о двойниках правителей.

Однако, во время перестройки, прошёл большой процесс демистификации власти, ликвидации того таинства, которые присутствовали в нашем обществе на протяжении столетий. По сути, произошел процесс очищения политического процесса от элементов сакральности и перевод его на рационально-правовую основу, а вслед за этим и полный отказ власти выполнять свои традиционные обязательства перед народом.

Выделенные в этом беглом обзоре наследственные характеристики Российской власти, корни которых лежат в особенностях исторического пути развития с одной стороны, и особенностях нашей культуры с другой, такие как этатизм, как доминирующая форма государственности в России, патерналистские взаимоотношения народа и власти и соответствующие этой традиции требования общества по отношению к государству, а так же высокая персонификация власти – восприятия властного процесса через личность правителя, стоит рассмотреть несколько подробней, что бы понять, какой же именно была Русская государственность минувших столетий.

(продолжение следует)

Михаил Беляев

Специально для «Народного Собора»