Утраченный край

Финляндия глазами русского православного.

Казалось бы, как можно ехать борцу с ювенальными технологиями в страну, которая незадолго до этого лишила родительских прав русскую мать. Однако не следует забывать, что Финляндия до получения независимости входила в состав Российской империи, имея широчайшую автономию, и не нашей волей эти земли нами потеряны.

Еще по дороге я попытался выяснить кое-что о финском житье-бытье у своей попутчицы, солидной дамы. Та сказала, что финская таможня «самая лучшая в мире», что в Финляндии и дороги лучше, и социальное обеспечение на высоком уровне.

Финская таможня не досматривала вообще никого, а общение на паспортном контроле ограничилось протокольным «Terve» и вопросом, куда и на сколько я еду. Но если в нашей Торфяновке можно просто подойти к окну на улице, проштамповать паспорт и вернуться в машину, то в Ваалимаа с их стороны придётся пройти через здание по зигзагообразному коридору.

Едем дальше. В свете фар заметны заплаты и гудроновые швы на «эталонном» европейском шоссе. Потряхивает реже, но всё равно потряхивает. Забегая вперед, скажу, что в Тампере от асфальта кое-где осталась лишь гравийная крошка (разметка вообще стёрта), а в Турку под грузовой железнодорожной веткой до сих пор лежат деревянные шпалы, возможно, заставшие даже батюшку-царя.

Поспать в дороге так и не удалось, но это дело поправимое. Я вышел на автовокзале в Тампере и с этого момента был полностью предоставлен самому себе. С собой у меня были только деньги и подтверждение брони внутренних рейсов и двух ночей в хостеле. Уже заказывая перекус в привокзальном кафе, я понял, что магазины Питера не накручивают цену на финские товары: в Финляндии абсолютно всё стоит в полтора-два раза дороже, чем у нас. А доходы и расходы у финнов сопоставимы с нашим «средним классом».

Привыкнув к московским расстояниям, я не нуждался в автобусе ни в одном из городов, благо все их можно пройти пешком из конца в конец в обе стороны за один день.

Разметка тротуара строго делит его вдоль на две равные части: внутренняя – пешеходам, а внешняя – велосипедистам. Паркуются они на специальных стоянках, которые можно найти везде, а некоторые вообще бросают транспортное средство у газона, и никто его не трогает.

Из профессионального любопытства зашёл в компьютерный магазин. Коэффициент цен тот же, а вот витрина запомнилась выставленными раритетами (на которых для особых ценителей выставлены ценники). А на одной из тихих улочек Турку находится «антикварный салон», в котором вместо старинных книг и подсвечников штабелями лежат виниловые проигрыватели, древние кассовые аппараты и даже компьютерные мыши. То, что мы привыкли считать хламом и выбрасывать, там продают и покупают. Книги тоже есть. Выбор – от шедевров поэзии до порножурналов. И владельцы магазинов готовы предложить весь этот ассортимент с 9 до 17 часов.

Я не случайно указал рабочее время. В Финляндии, да и в Европе вообще, редкий магазин закрывается позже шести вечера. Рабочий день заканчивается ещё раньше. А если вспомнить, как давным-давно Советский Союз впервые установил восьмичасовой рабочий день, то нам должно быть стыдно за наши круглосуточные магазины бытовой техники.

Впрочем, есть и северная специфика. В Финляндии зимой темно уже в три-четыре часа пополудни. Поэтому в большинстве фирм, помимо перевода стрелок, который у них даже не думали отменять, существует два расписания с разницей в один час – на лето и на зиму.

В православный храм удалось зайти только в Хельсинки. Посмотрев позаимствованную на станции карту, лежавшую на лотке как раздаточный материал рядом с расписанием поездов на все направления (привет РЖД с их ценником в пару десятков рублей), решил дойти до Александровской церкви… которая оказалась лютеранской. Понял я это, когда зашёл внутрь. Начали петь. Потом пение прекратилось, и ко мне подошла женщина и обрадовано пригласила присаживаться – начиналась месса. Я объяснил, что я православный и участвовать не могу. Она упрашивала меня ещё некоторое время, после чего, по-своему благословив, отправилась обратно вглубь нефа. Она была в черных брюках и с характерным белым воротничком…

Сделав пару кадров снаружи кирхи, я прошёл сквозь скверик, который, судя по нескольким надгробьям, когда-то был прихрамовым погостом.

До поезда оставалось время, и я зашел в магазин медиапродукции. Там я с удивлением узнал, что музыкальные диски продаются где-то совсем в другом месте, а всяческие конфетки-печеньки считаются сопутствующим товаром к фильмам. Ни одна компьютерная игра не была переведена, равно как и абсолютное большинство фильмов (с компьютерными книгами та же ситуация).

Турку. По прибытии оказалось, что железнодорожная станция уже закрыта. То есть я попал в первый раз в незнакомый город с минимальным знанием местного языка, и у меня есть час, чтобы без карты добраться до хостела. Но язык, как говорится, до Киева доведет. Практически все жители крупных городов свободно владеют английским, так что местный язык знать не обязательно.

Заселившись и взяв путеводитель на русском языке (которые в наличии всегда и везде), я отправился гулять по городу. Долго ломал голову над тем, что за металлические столбики с шарами стоят на всех автобусных остановках. Секрет раскрыл Калле, финский студент, с которым я познакомился по дороге в Хельсинки, куда он ехал со своей девушкой. Оказалось, что это обогреватели, которые работают в холодное время года, чтоб люди на остановках не мерзли в ожидании автобуса. Это, вероятно, влияет и на высокую стоимость проезда.

Кроме путеводителей на русском языке, о количестве наших соотечественников в Финляндии говорит и книжная полка в хостеле, с которой постояльцы могут взять себе книги, оставив свои взамен. Кроме эстонской Библии и японской книги по промышленному дизайну, на полке обнаружился Достоевский на финском языке и томик Бориса Акунина на русском. А в книжном магазине, которых в Финляндии очень много, целый стенд так и озаглавлен: «RUSSKIE KNIGI».

Магазин технических новинок, кроме гаджетов, имел в ассортименте куклы Вуду черного и розового цветов, подписанные «бывший парень» и «бывшая девушка» соответственно. Сервис был такой, что булавки были воткнуты заранее, и даже каждая была подписана, кроме одной (угадайте, куда ее с особым цинизмом поместили). А веничек для массажа головы на европейском рынке назван просто и откровенно: «Orgasmotron». Витрина магазина интим-товаров в Тампере не закрыта чёрной плёнкой, как у нас, а наглядно демонстрирует ассортимент. Не говоря уже об откровенной рекламе женского белья, которую нашим православным активистам в свое время удалось убрать с московских улиц. Сильно сомневаюсь, что нам надо стремиться в такую Европу.

В процессе прогулки я набрел на православный храм святой Александры, попав в промежуток между службами. По дороге успел заметить вывеску напротив. На ней была эмблема с циркулем и угольником, и год основания – 1917-й, что в очередной раз подтверждает: свято место не бывает пусто. Да и наглости «вольным каменьщикам», как известно, не занимать.

На следующий день я отправился на вокзал. За пятнадцать минут до поезда вышел на перрон, но он был пуст. По громкой связи объявили мой поезд, но его не было видно. Во время отправления путь также был пуст, и я решил, что поезд задерживается. Минут через десять одной финке показалось странным, что я до сих пор на перроне, и она объяснила мне, что поезд не задержали, а отменили, и билет недействителен, и его нужно менять. Кроме нового билета кассир выдала мне сертификат на 7 евро, на который я неплохо перекусил в вокзальном кафе.

На Хельсинки оставался всего час. Я успел забежать в Успенский кафедральный собор. По дороге я первый и последний раз за все путешествие увидел местную полицию, которая оформляла ДТП (замеченное в таком же количестве).

Поездка закончилась, а осадок остался. С одной стороны, мы смотрим на Европу как на эталон, не замечая в того, что творится под ногами, и при первой же возможности пытаемся придти на всё готовенькое, как в свое время поступил один известный народ на Ближнем Востоке. А с другой – наши ближайшие соседи прозевали то, с чем мы, стоя насмерть, боремся до сих пор: они пошли на поводу у меньшинств в ущерб большинству и прямо нарушили религиозные предписания Евангелической лютеранской церкви Финляндии.

Паства подсознательно поняла, что стержня у ЕЛЦФ нет, а величественные кирхи стоят пустыми, и пускается во все тяжкие. А посему нам пора вспомнить, кто мы такие и чем отличаемся от вышеуказанной ближневосточной народности и восстановить свои возможности до такой степени, чтобы Великое Княжество Финляндское захотело и смогло бы вернуться в состав возродившейся империи.

Константин Петровский,

координат движения «Народный Собор»